сейчас отвратительным змеем скользит среди своих черных туннелей или же готовит очередную мерзость в одном из своих потайных залов. Он творит страшное и безбожное колдовство в пещерах в недрах холмов, куда ведут его ходы. Он использует животных – змей, пауков и больших обезьян – и людей, краснокожих пленников и несчастных его собственной расы. В своих ужасных пещерах он делает животных из людей и полулюдей из животных, смешивая звериное с человеческим в мерзостном творении. Никто не смеет предположить, какие кошмары рождаются там, во тьме, какие отвратительные нечестивые формы были произведены за те годы, что Готан создавал своих чудовищ. Ибо он не похож на других людей и открыл тайны вечной жизни. Он дал подобие жизни одному созданию, которого боится и сам – мычащей и лопочущей безымянной Твари, прикованной в самой далекой пещере, где не появляется ни одна живая душа, кроме него самого. Он натравил бы ее на меня, если бы посмел… Но уже поздно, я отправляюсь спать. Я буду в комнате рядом с этой, куда нет другого входа, кроме этой двери. Я не возьму с собой даже рабыни, потому что никому из них не доверяю до конца. Вы останетесь здесь, и, хотя внешняя дверь заперта, одному из вас лучше оставаться на страже, пока другой спит. Зомар и его стражники патрулируют коридоры снаружи, но я буду чувствовать себя в безопасности, зная, что между мной и остальным городом стоят двое мужчин из моего собственного народа.
Она поднялась и, бросив особенно долгий взгляд на Турлоха, вошла в свою спальню и закрыла дверь. Этельстан потянулся и зевнул.
– Что ж, Турлох, – лениво протянул он, – судьба человеческая так же ненадежна, как море. Прошлой ночью я был рубакой из шайки грабителей, а ты – пленником. На восходе мы оба обратились в изгоев, готовых вцепиться друг другу в глотки. Теперь мы – братья по оружию и приближенные королевы. А тебе, кажется, суждено стать королем.
– Отчего вдруг?
– Ты что, не заметил, как эта оркнейская красотка посматривает на тебя? Кажется мне, во взглядах, которые она бросает на твою смуглую физиономию и эти черные локоны, есть что-то помимо дружелюбия. Говорю тебе…
– Довольно, – резкость в голосе Турлоха выдавала боль старой раны. – Властная женщина – что оскаливший клыки волк. Из-за женской мстительности мне пришлось… – он остановился.
– Ну-ну, – умиротворяюще откликнулся Этельстан. – Добрых женщин больше, чем худых. Мне известно, что из-за женских интриг ты стал изгнанником. Мы должны неплохо подружиться. Я тоже изгнанник. Стоит мне показаться в Уэссексе, как очень скоро я буду обозревать родные земли с какого-нибудь прочного дубового сука.
– Что заставило тебя ступить на путь викинга? Саксы так основательно подзабыли морской промысел, что королю Альфреду, когда он вступил в войну с датчанами, пришлось нанимать фризов, чтобы те построили ему корабли и управляли ими[32].
Этельстан пожал широкими плечами и принялся затачивать кинжал.
– После