над его опасениями и развеяла их, решительно объявив:
– Хоть на край света, где ни души вокруг, – лишь бы с тобой, саrо mio![29]
Время оказалось не властно над этими словами. Дория наслаждалась обществом своего мужа и забыла ради него весь мир.
Однажды, вскоре после приезда в Аржелес, Рене де Лагардер, в который уже раз любуясь своей женой, нежно спросил ее:
– Хочешь, отправимся зимой в Версаль? Это будет чудесная поездка! Неужели ты не мечтаешь блеснуть при французском дворе? Твое происхождение позволяет тебе рассчитывать на достойный прием – да и мы, Лагардеры, издавна обладаем привилегией сидеть в карете короля! Ты не знала об этом? Правда, титулов нам даровано не было, однако род наш очень древний и дал Франции немало славных рыцарей. К тому же я служил в мушкетерской роте господина д’Артаньяна.
Дория только недоуменно поглядела на своего Рене.
Сколько женщин во Франции – да и во всей Европе – жило неосуществимой мечтой показаться в Версале! Однако дочь герцога Гвасталльского об этом даже не помышляла. Она любила мужа – и была совершенно счастлива.
Впрочем, Рене де Лагардер не отступился. Он не искал почестей для себя – но не хотел, чтобы его жена называлась просто госпожой де Лагардер, и задумал получить графский титул. Тайком от Дории Рене написал одному из друзей, который имел доступ к Королю Солнце, прося найти способ представить ко двору свою жену. С притязаниями на титул он предпочел пока повременить.
А спустя всего несколько дней Дория, зардевшись от радости и волнения, шепнула на ухо любимому, что у них будет наследник. Молодая женщина не сомневалась: она родит своему мужу сына!
Рене разделил ее радость, но одновременно и обеспокоился. Осознав, что превращается из влюбленного молодожена в отца семейства, он задумался о будущем…
Если родится сын, нужно будет дать ему достойное воспитание, поместить в коллеж, представить ко двору, словом, вывести в люди. Если дочь – еще больше хлопот: придется собирать приданое…
Только сейчас Рене де Лагардер заметил, как скудно он живет: прежде его целиком поглощала любовь. Он отдал себе отчет, что денег у него нет, что его скромное поместье приносит ровно столько доходов, сколько требуется для двоих непритязательных людей, что земли его заброшены и поросли бурьяном – и что его обожаемая Дория носит самые простые платья…
Вы спросите: как могло случиться, что дочь богатейшего властителя Италии покинула родительский кров без гроша за душой? Вот как это было.
Хотите верьте, хотите – нет, но в тот день, когда Рене де Лагардер понял, что любит Дорию, он сказал себе:
– У меня есть только моя шпага, – она же так богата! Если я посватаюсь к ней, никто не поверит в мою любовь. Всякий назовет меня подлым охотником за приданым. Так не бывать же тому!
Сказано – сделано. На другой день на рассвете он, даже не попрощавшись с хозяевами, вскочил в седло. Он хотел бежать, бежать, как вор, и навсегда покинуть прекрасную герцогскую