был быть у него.
Так было и в этот темный июльский вечер.
– Здравствуйте, царь, здравствуйте! – приветствовала Елена прибывшего Петра. – Давно не были у нас в слободе… Словно и позабыли совсем…
– Нет, фрейлейн Лена, нет, – ласково ответил гость, пожимая маленькие ручки девушки, – я никогда не забываю своих друзей.
Они говорили по-немецки; Петр медленно произносил слова, старательно подыскивая их в своей памяти, прежде чем сказать, но, в общем, его речь была правильна, хотя и несколько книжна. Он, разговаривая с Еленой, даже старался сдерживать свой и в то время уже грубый голос, и только его глаза так и взблескивали яркими огоньками.
– Это хорошо, что вы не забываете своих друзей, – заговорила девушки, – а врагов как? Тоже не забываете?
Лицо молодого царя потемнело, изогнутые дугой брови надвинулись на глаза.
– Смотря кого! – глухо ответил он. – Иных и на своем смертном одре не забуду…
– Какой вы! Ведь это не по-христиански, – отняла у него свои руки девушка. – Но я не хочу верить, чтобы вы были злой… Нет, нет! Вы – добрый. Господь заповедал любить своих врагов…
– То был Господь, – по-прежнему глухо проговорил Петр, – а мы – простые люди… В мудрых же изречениях, которые я вычитал в книгах вашего благодетеля, прямо сказано, что человек человеку – волк… Эх, фрейлейн Лена, если бы могли только заглянуть в душу мне и увидеть, что там делается, испугались бы вы!..
– Разве? – отступила немного назад Елена.
Петр в это время присел к столу и так ударил по нему кулаком, что все вокруг ходуном заходило.
– Чего «разве»? – запальчиво и даже грубо выкрикнул он. – Кипит все там, словно печь разожженная, – слегка хлопнул он себя по левой стороне высокой груди. – Да! А как же этому не быть? Разве вокруг меня друзья? Враги лютые! Все… Вот сестра Софья… От одного отца мы с ней, а нет большего врага для меня, чем она! Сидит она теперь, поди, со своим Васькой Голицыным и придумывает, как бы меня с белого света извести…
– Полноте, царь, полноте! – остановила его девушка. – Вы сегодня мрачно настроены… И еще такой разговор затеяли… Бросим его!.. Знаете, я очень рада, что моего благодетеля дома нет…
– И я тоже, – сознался Петр. Сердце Елены так и захолонуло.
«Что он задумал? – промелькнула у нее тревожная мысль. – К чему он это сказал?»
Она была одна во всем доме с этим молодым своевольником, о выходках которого давно уже ходили недобрые слухи.
– Я по крайней мере прочту еще раз анатомию, – докончил Петр, и Елена сразу почувствовала, как отлегло у нее от сердца, – а то вожусь с этими потешными и книги совсем забросил.
– И прекрасно! – воскликнула Елена, обрадованная и в то же время с чисто женской непоследовательностью задетая за живое явным равнодушием к ней молодого царя. – Усаживайтесь за свои книги, и если только вы будете прилежны, то я обещаю вам сюрприз.
– Какой? – встрепенулся Петр.
– Будьте