дворцовую интригу, но не уничтожил ее. Именно ее жертвою стали царь Федор Иоаннович и Борис Годунов, и его несчастный сын Федор, и Дмитрий Самозванец, и Василий Шуйский, и Владислав Польский. А кроме последнего, личности в истории неизвестной, и первого, типичного вырожденца, все это были талантливые правители, и каждый из них возвеличил бы Россию перед всеми соседями, если бы только не работала против них опять-таки дворцовая интрига.
Дворцовой интриге Россия была обязана всем своим Смутным временем. Но даже опасность для государства, бывшего в смутные годы (1606–1613) на краю гибели, изнемогавшего под страшными ударами поляков и шведов, раздираемого в клочки внутренними беспорядками, не образумили, ничему не научили добивавшихся власти ради власти бояр.
Церковь, в лице энергичного Филарета Никитича, вырвала Россию из омута боярских интриг и козней и возвеличила ее, поставив вровень со всеми ее европейскими соседями при Никоне; первые Романовы, цари Михаил и Алексей Тишайший, прекрасно знавшие, каковы окружавшие их бояре и на что они были способны, отвернулись от знати и обратились к народу. Они правили с «землей», созывая земские соборы, и в кратчайшее время обессиленное государство оправилось, окрепло и стало могучим, сколь могучим никогда еще не было в своем прошлом.
Впрочем, Тишайший не особенно церемонился со смутьянами, кто бы они ни были: в его царствование насчитывается до 15 тысяч «повешенных за ребро», и внутренний мир при нем не нарушался. Бывали не раз «гили», то есть стихийные вспышки взбунтовавшейся черни, но большинство их создано было опять-таки своевольничавшими боярами.
Внутренний мир держался и при болезненном наследнике Тишайшего, царе Федоре, а уж он ли не подавал, казалось, поводов к народному возбуждению, если бы только «Московия» того времени и в самом деле была «страной дикарей»? Царь Федор Алексеевич уничтожил местничество, чем разделил боярское средостение и открыл доступ людям снизу – из народа – в ряды высшей знати. Он, следуя примеру отца, привлек в Россию иностранцев, которые при нем сидели смирно, торговали, строили, ремесленничали, но и не мечтали даже пробраться к «кормилу государства».
Женатый на польке, Федор Алексеевич начал насаждать и прививать западные порядки и обычаи. У него во дворце ходили в «кургузом католическом платье и курили проклятое дьявольское зелье, табаком именуемое». И все эти «новшества» принимались народом: Федор был законный царь; что он творил, то внушалось ему Богом.
Бояре и «звездные палаты» того времени грызлись между собой, интриговали, но не имели в народе опоры для своих интриг.
Почва для этого создалась после смерти болезненного Федора Алексеевича. Во главе правительства стала сестра этого царя, Софья, энергичная, честолюбивая, но вместе с тем пылкая, страстная женщина.
Как женщина, она никаких прав на власть не имела. Ее сестры и тетки сидели смирно в своих теремах, «пошаливали» втихомолку, потом отправлялись в святые обители замаливать свои грешки, среди которых были и «подсередочные»,