Зарево этого костра предназначалось для освещения волн морских до самого того места, где находился корабль. Пламя разрасталось очень быстро, и Тейтли расхаживал вдоль костра, прислушиваясь к прибою волн, с каждой минутой становившемуся все сильнее и грознее. Зловещий скрип и треск, доносившийся из леса, смешивался с неистовым воем волн, разбивавшихся о береговые скалы.
Индейцы один за другим ушли от старого костра, находившегося очень близко от леса, деревья которого при всяком порыве ветра грозили обрушиться на спящих. Вдруг из хижины вышла Хоцитл и стала испуганно озираться. Увидев наконец Тейтли, она побежала к нему и, волнуясь и дрожа, бросилась ему на руки.
– Что с тобой? Что с тобой, мой дорогой цветок? – спросил ее Тейтли, заметив, что она сильно была встревожена. – Неужели ты так боишься урагана?
– Нет! – отвечала она рыдая. – Нет, я не боюсь! Но мне приснился сон…
Вдруг она внезапно замолкла и, приложив палец к губам, сказала:
– Ты слышишь?
Со стороны моря, казалось, доносился неясный гул человеческих голосов, как бы звавших на помощь; но этот шум был заглушен свистом ветра в лесу и воем волн.
– Ты слышал, Тейтли?
– Да, слышал; это ламантины воют там, на берегу. Разве тебе на приходилось часто слышать их стоны?
– Нет, те стоны, которые мне послышались, вовсе не стоны ламантинов, – возразила молодая женщина. – Это скорее крики путешественников на судне, застрявшем на Скорпионах.
– Да что тебе они?
– Во сне, который мне только что приснился, – отвечала индианка, – ты, страшно бледный, лежал на земле с кровавой раной на груди, а люди, лиц которых я не распознала, стояли над тобой и плакали. Тейтли, надо спасти этих несчастных.
– Это невозможно!
– Для тебя, Тейтли, нет ничего невозможного; ты знаешь слова, изгоняющие всякие печали и болезни. Ты умеешь, когда захочешь, заставить отступить самую смерть. Спаси этих людей.
– Значит, ты забываешь, дитя мое, что они враги нашего племени. Ты забываешь, что, попадись ты им в руки, они убили бы тебя, не пощадив твою молодость и красоту!
– Мне снилось, будто я держала тебя в объятиях; ты истекал кровью, она лилась на мое сердце, и я задыхалась. Я так рада, что вижу тебя рядом с собой живого и здорового. Я так рада, что мне хотелось бы всем помочь, избавить всех от страданий! Я с ужасом думаю об этих людях, которым грозит неизбежная гибель, но уже не во сне, а наяву.
– Но пойми же, Хоцитл, что мне невозможно оказать им помощь. Если бы даже у меня была лодка, – и в таком случае немыслимо пробраться среди Скорпионов не только ночью, в бурю, но и среди дня, при совершенно тихой погоде, пройти среди подводных скал невозможно. Миктантеуктли, мрачный бог тьмы, требует жизнь этих чужеземцев; предоставим Миктантеуктли делать то, что ему угодно.
Хоцитл, спрятав голову на груди воина, снова горько заплакала. Он ласково и кротко успокаивал ее, уговаривая ее идти обратно в хижину,