не делать попыток к бегству, то мы, понятно, на это готовы. Мы хотим разыскать наших товарищей; если, по несчастью, нам не удастся найти их в живых, то по крайней мере мы предохраним их от челюстей крабов и клювов хищных птиц. Когда мы исполним это дело, тогда делай с нами, что пожелаешь, так как, по-моему, я пожил на свете вполне достаточно.
По-видимому, грустный тон потерпевшего крушение и в особенности его последние слова произвели впечатление на Тейтли. Он что-то сказал индейцам, и те удалились, не обращая больше никакого внимания на пленников. Ушел также Тейтли вместе с Хоцитл.
Когда матросы остались одни, старший, обратившись к молодому, сказал ему:
– Если ты желаешь знать мое мнение, Бильбо, так я скажу его тотчас.
А вот что, малый, мое мнение, несмотря на то что в течение сорока восьми часов все наши приключения, по-видимому, указывают на противоположное, это что Бог справедлив и всегда прав. А поэтому, прежде чем мы будем скальпированы или приготовлены для съедения под тем или иным соусом, мы увидим капитана Рауля и мадмуазель Валентину… то есть я хотел сказать, жену его… спасенными и здоровыми.
Молодой матрос покачал своей круглой головой. В виде ответа он вытянул свою правую руку, насколько это дозволяла связывающая ее веревка, посмотрел вверх, и улыбка показалась на лице его. Но вдруг оба внезапно начали прислушиваться. Раздались крики индейцев, находившихся за уступом скалы и не видных нашим матросам. Вероятно, они приметили какую-либо новую добычу, и пленники с ужасом думали о том, какого рода могла быть эта добыча.
Глава III
Раненый
В тот момент, когда оба матроса со страхом совещались, Тейтли быстрыми шагами направился к дереву, находившемуся в двадцати пяти саженях от берега. Собравшиеся толпою в этом месте индейцы испускали эти странные и резкие гортанные звуки, которыми они выражают как радость, так и гнев или изумление. Молодой человек с красивыми и правильными чертами лица, вьющимися волосами и такими же черными усами сидел на земле, прислонившись спиною к стволу дерева. Около него стояла молодая женщина, одетая в платье из темной материи. Волосы ее были распущены, в руках она держала большие камни, брови грозно сдвинуты, поза была угрожающая и энергичная. А глаза ее зорко следили за движениями окружавших ее индейцев. Тейтли, приказав замолчать своим воинам, обратился к ней по-испански:
– Успокойся, никто тебе никакого зла не сделает.
Молодой человек сделал отчаянное усилие, желая подняться, но тотчас упал, сильно побледнев от боли.
– Ах! – вскричал он с отчаянием в голосе, выражаясь по-французски. – Это ужасно, что я не в силах защищать тебя. Валентина, дорогая жена моя, стань как можно ближе ко мне!
Несмотря на успокоительные слова Тейтли, молодая женщина грозно и недоверчиво озиралась вокруг и продолжала стоять в угрожающей позе.
В это время подошедшая Хоцитл ласковым голосом обратилась к ней, говоря по-испански:
– Тейтли – предводитель, и каждое его слово верно, как