мне осталось жить?..
– Повторяю опять: это наглая ложь! – отвечал старый врач с негодованием.
– Вы, верно, и в самом деле думаете, что у меня нет глаз! – воскликнул, задыхаясь от бешенства, король Генрих VIII. – Вы, верно, воображаете, что я не замечаю гнусного поведения Анны Болейн и толпы поклонников, которых привлекают ее непринужденные и вольные манеры! Или вы полагаете, что я дам опозорить свое имя и звание женщине, которую возвел на престол и которая была до того лишь смиренной верноподданной? Если я надел на нее королевскую корону, то не затем, конечно, чтобы она позволила себе омрачить ее блеск; если я дал ей скипетр, то не затем, чтобы она втоптала его в прах!
– Этот скипетр тяжел для таких нежных рук! Его в силах удержать только женщины королевского рода! – произнес старый доктор сурово, обнаружив все свои симпатии и убеждения.
Благородный старик не мог свыкнуться с мыслью, что скипетр перешел из рук Екатерины, дочери короля, в руки Анны Болейн.
– Ваш ответ равносилен прямому порицанию моих распоряжений, – заметил вскользь король.
– Зачем вы меня спрашиваете? – ответил старый доктор, проклиная в душе свою неосторожность.
– Затем, сэр Клемент, – сказал король с угрозой, – что я спрашивал вас не о том, что мне следует или не следует делать…
Доктор стоял и слушал, не поднимая глаз.
– Я требую от вас, – продолжал повелительно и надменно король, – рассказать без утайки, что хотела узнать от вас Анна Болейн?
– Не знаю, – отвечал с нетерпением Клемент, – что хотела услышать от меня королева, так как она действительно присылала за мной, но знаю твердо, что я не был у нее!..
– А почему вы не были? – спросил Генрих VIII, взглянув на медика пристально и подозрительно.
– Потому что мне некогда ходить на совещания, где обсуждается состав румян или помады, – возразил старый доктор. – Королеве лучше обратиться к различным шарлатанам и своим камеристкам: они найдут цвет, который она хочет придать своим бровям, волосам и ногтям.
Король расхохотался, но веселость его была непродолжительна, и на лице вдруг появилось выражение презрения и даже отвращения.
– И эту женщину я возвел на престол! – сказал Генрих VIII с глухим негодованием. – Рассудите, Клемент, достойна ли она носить королевскую корону?
– Человека не переделать, – возразил старый доктор. – А королева Анна – хорошенькая женщина в полном смысле этого слова. И ничего более!
Но король не расслышал этого замечания.
– Другая, не такая тщеславная и мелочная и более достойная титула королевы, займет ее место! – проговорил он с угрозой. – Она не станет предметом всеобщих порицаний, не навлечет позор на мой трон и мое имя!
– Опять другая! – проговорил Клемент, но так тихо и робко, что сам не расслышал собственных слов.
– Итак, Анна Болейн присылает за вами исключительно для обсуждения состава румян или помады? – спросил его король.
– Приблизительно да, но она, кроме того, заставляла меня уже несколько