за оружие и с криком «Сергиев! Сергиев!» пустились в бой.
Видя общее движение казаков, ополчение Пожарского также двинулось вперед с другой стороны. Климентьевский острожек был опять отбит, причем одних венгров было побито 700 человек. Потом пешие засели по рвам, ямам, в крапиве и в саду, где только можно было попрятаться, чтобы не пропустить в город польских запасов. Однако большой надежды на успех не было ни в ком. Все крепко молились, полагаясь лишь на милость Божью, и всей ратью дали обещание поставить три храма: во имя Сретения Богородицы, Иоанна Богослова и Петра Митрополита, да поможет Бог одолеть врага.
День склонялся к вечеру. Господь услышал вопль призывающих Его с верой, говорит летописец, и послал свыше помощь слабому и к ратному делу неискусному: Господь охрабрил нижегородца Козьму Минина Сухорука, от него же первого началось и собирание этого ополчения на спасение и очищение государства. При этом летописец как бы с радостью восклицает: «Да не похвалятся сильные своею силою и не говорят, что так это мы совершили. Не в крепкой силе пребывает Господь, но в творящих Его волю».
Минин задумал сам ударить на врагов, пришел к князю Пожарскому и стал просить людей, чтобы промыслить над гетманом. «Бери кого хочешь!» – ответил князь. Минин взял роту ротмистра Хмелевского, перебежчика поляка, да дворян три сотни. На том берегу, у Крымского двора (церковь Иоанна Воина), стояли две гетманские роты, конная и пешая. Переправившись за реку, Минин с великой прыткостью ударил на эти роты. Они испугались и, не дожидаясь удара от русских, бросились бежать к гетманскому стану, причем одна рота смяла другую. Минин еще прытче погнал за ними[14]. Тогда наши ратные, засевшие в ямах и в крапиве, услышав крики битвы и видя, что Козьма с великим стремлением гонит поляков, все в один час от всех мест, где скрывались, повскакали как один человек и ринулись на гетманский стан. За пешими двинулось и все конное ополчение. Поляки не могли выдержать этого дружного натиска. Потеряв 500 человек, Ходкевич вышел из Екатерининского стана и отступил на Воробьевы горы. Разгоряченные русские ратники и казаки хотели преследовать поляков, но осторожные воеводы остановили их, говоря: «Довольно! Не бывает в один день по две радости. Как бы после радости горя не отведать». Однако, расположив казаков и стрельцов по городскому рву, они велели всю ночь держать неумолкаемую стрельбу из ружей. Такая была стрельба, что не было слышно, кто что говорит, а огонь и дым стояли как после великого пожара.
Ходкевич, отодвинувшись к Донскому монастырю, всю ночь стоял на конях, ожидая нового нападения, а на рассвете побежал совсем от Москвы.
Таким образом, Ходкевич оставил Москву, не достигнув своей цели: запасы, которые он вез своим осажденным соотечественникам, достались русским.
Глава VII
С Богом мы окажем силу; Он низложит врагов наших.
С уходом Ходкевича из-под Москвы положение осажденных сделалось безнадежным. Русские решили стеснить их окончательно.