десяти рублей не пожалею, награжу тебя.
– Ладно. Я просьбу тебе напишу, а ты ее подай в полицию. Полицейская власть присудит отдать тебе жену для совместного с нею жительства. Понял?
– Понял! Полиция водворит ее силой на жительство ко мне… А как жена, Кузьмич, развода потребует?..
– До развода долга песня!.. Графин-то высох, прикажи наполнить, – выливая остатки водки себе в стакан, проговорил Кузьмич.
Появился другой графин, полный водки. Чернов и Кузьмич продолжали совещаться.
Опустел и второй графин; потребовали третий, совещание все продолжалось. Наконец Чернова и Кузьмича благородным манером попросили о выходе.
Так как ни клиент, ни его адвокат собственными ногами не могли ходить, то хозяин трактира приказал слугам вытащить их обоих на улицу и положить на тротуар.
На улице Чернов немного отрезвился и поехал к себе. Кузьмич, спокойно лежа на тротуаре, богатырски храпел, как будто у себя на кровати.
XVI
Канцелярист Лука Кузьмичев, или Кузьмич, как называл его муж Дуровой, на кляузные и судейские дела был большой дока; законы он знал как свои пять пальцев.
Не пей Кузьмичев, он дошел бы до больших чинов и нажил бы большой капитал.
Но водка сгубила его. Свою служебную карьеру Кузьмичев закончил званием канцеляриста; выгнанный со службы, без копейки в кармане, он принялся писать разные прошения по разным инстанциям за вознаграждение в пять и десять копеек, тем и существовал.
Обещанные Кузьмичеву Василием Черновым десять рублей – награда, о которой ученый канцелярист и думать не мог, – произвели свое действие. Он энергично принялся за дело и дал себе слово во что бы то ни стало заставить Надежду Андреевну жить с мужем. Кузьмичев стал писать прошение за прошением.
Василий Чернов только и знал, что прикладывать руку к этим прошениям. Делу дан был надлежащий ход.
Однажды в дом Засса явился совсем неожиданно полицейский чиновник и потребовал, чтобы Надежда Андреевна дала полиции расписку о невыезде из Петербурга.
– Что это значит? Кто это устроил? – с удивлением спросила Дурова у полицейского.
– Ваш муж.
– Муж?!.
Молодая женщина вспыхнула.
– Да, муж ваш, чиновник Василий Чернов, требует водворить вас в его дом как жену для совместного с ним жительства, – сказал полицейский.
– Это невозможно!
– Ваш муж, сударыня, имеет на это законное право.
– Я стану просить развода.
– Можете, если у вас на это есть причина.
– Теперь я должна остаться в Петербурге?
– Непременно, сударыня.
На слове «сударыня» полицейский чиновник делал ударение и выговаривал его как-то особенно значительно, между тем на Наде был надет военный мундир.
– Но мне надо ехать. Завтра же надо ехать.
– Смею спросить куда-с?
– В полк.
– Вы не поедете, сударыня; вы должны ожидать решения вашего дела.
К Дуровой в комнату вошел Засс. При виде флигель-адъютанта государя полицейский