того ждал автомобиль, и он сел в него.
– Никакого приказания шоферу, – заметил Амбер. – Как условлено, он повез его домой.
Он позвонил, вошла горничная.
– Миледи, – сказал он, посмотрев на нее весьма благожелательно, – мы бы хотели получить счет… Тебе нечего оглядываться, так как, кроме нас с тобой, здесь никого нет. Если мы сказали «мы», то мы говорим, как это говорят промышленные короли или императоры. Также ты должна дать знать швейцару, – продолжал он весело, – чтобы он уложил наши вещи, так как мы уходим.
Девушка улыбнулась.
– Недолго же вы у нас пробыли, – сказала она.
– Посол короля, – произнес он серьезно, – никогда подолгу не остается на одном месте; всегда готовы к зову его величества, на плечах бремя ответственности за государственное благоразумие; Меркурий дипломатии – тот же кочевник цивилизации…
Он охотно позировал, поэтому и теперь он шагал перед горничной по комнате, заложив руки за спину и низко опустив голову.
– Одну ночь в Лондоне, следующую в Париже, третью в Албании, в бою с уличными разбойниками, опять в следующую переплывая бурное течение Дуная, я держу в зубах телеграммы, а рядом со мной в темную воду ударяются пули…
– Господи, – всплеснула руками горничная, – и жизнь же вы ведете!
– Да, веду, – согласился Амбер. – Принеси счет, голубушка.
Она возвратилась со счетом, Амбер уплатил по нему и дал ей хорошие чаевые и поцеловал ее в награду за то, что ей миновала лишь двадцать пятая весна.
Его маленький чемоданчик уже был уложен, а внизу ожидал автомобиль.
Он стоял одной ногой на подножке машины, погруженный в свои мысли, и затем обернулся к ожидавшей его горничной.
– Если меня будет спрашивать мужчина, вид которого сразу же возбуждает подозрение, мужчина с белыми волосами и бледным лицом, бледность которого напоминает скорее оштукатуренную могилу, нежели темную лилию… Одним словом, если этот Джонни, который был у меня час тому назад, спросит обо мне, то скажи ему, что я уехал.
– Слушаю, сэр, – ответила она, немного смущенная.
– Скажи ему, что я отозван в… в Тегеран.
– Слушаю, сэр.
– Дипломатическая миссия, – добавил он.
Он сел в машину и, закрывая за собой дверцу, добавил:
– Я надеюсь вернуться в августе или сентябре сорок третьего, запомнишь?
– Да, сэр, – ответила она, улыбаясь.
Амбер улыбнулся, кивнул ей и обратился к шоферу.
– Домой, – приказал он.
– Простите, сэр?..
– Боруг-Хай-стрит, – поправился он.
Машина тронулась.
Она направилась в восточном направлении, пересекла реку у Лондонского моста и остановилась у церкви Святого Георгия, так как Амбер хотел тут сойти. Он отпустил шофера и бодро зашагал вдоль широкой улицы, неся в руке свой маленький кожаный чемоданчик, заключавший в себе его убогий гардероб. Достигнув узкого проезда, он свернул налево и подошел к самому грязному дому этого злополучного