Добыча принадлежит тебе по праву.
Крыса покачивалась в воздухе, тусклые глазки были полузакрыты.
– Че… черт побери… – простонал Тони. – Зачем ты крысу-то наколдовал?
– Я не колдовал, – отозвался космоспасатель. – Она сама народилась.
– Да уберите же ее! – взмолилась Ника.
– За чей счет убирать будем? – Густав выразительно посмотрел на Таури. – По справедливости надо.
– Ладно. Готов изъять. Как?
– Щелкните пальцами правой руки, – подсказала Ника.
Таури щелкнул, и крыса пропала.
– Умница, – похвалил Тони. – Орел!
В уходящем вдаль коридоре вдруг распахнулась дверь и раздался вопль, перешедший в визг, а затем – в клокочущий хрип. Из двери повалил серый дым, вырвалось оранжевое пламя, и в коридор выскочил человек. Его мгновенно объяло огнем, он с криками заметался от стены к стене, а оранжевые языки перекидывались на стены, на пол, разбегались во все стороны, охватывали этаж, и дым, чернея на глазах, заполнял коридор.
Тони и Густав, вскинув руки, разом щелкнули пальцами. Ничего не изменилось. Метался живой вопящий факел, закашлялась в накативших черных клубах Ника. Схватив ее за руку, Таури рванулся к выходу на лестничную площадку, но со стен сбежали огненные ручейки, растеклись по полу и отрезали путь. Дым ел глаза, было нестерпимо больно, точно в лицо плеснули кислотой. В ядовитых клубах мелькнул силуэт Тони, кинувшегося к столу при входе, и донесся хриплый, задушенный голос Густава:
– Тут не работает.
– А где?…
– У двадцать шестого.
Тони растаял в дыму, бросившись бежать по коридору.
– Нету ни хрена. Не вижу… А-а-а! – он захлебнулся криком.
Ника отчаянно кашляла, уткнувшись лицом Таури в плечо.
– Это иллюзия, – выговорила она с трудом. – Сейчас они уберут… сейчас…
От дыма текли слезы, раздирало горло, рвало кашлем грудь. Иллюзия иллюзией, но что-то у Тони с Густавом не заладилось. Таури огляделся. Кругом сплошная пелена, и сквозь нее подступают мрачные рыжие проблески. Ника вдруг пошатнулась и повисла у него на руках.
Задохнемся! Сдохнем, потому что вокруг не осталось ничего, кроме черной ядовитой тучи и дышащих жаром языков пламени. Он бросился на пол, одной рукой придержав безжизненно повалившуюся девушку, прижался щекой к ковру. Дымная пелена колыхалась в двух-трех сантиметрах от пола, и узенькое пространство оставалось чистым до самого конца холла – до окна, выходящего в сад. Таури вскочил, снова подхватив бесчувственную Нику, и сквозь пронизанный отблесками огня дым ринулся к окну.
Бежал он, казалось, бесконечно долго, обо что-то споткнулся, увернулся от кинувшегося наперерез темного силуэта, чуть не потерял направление, но все-таки не потерял, потому что с разгону врезался в стекло. Ноги ожгло, точно в них разом впилась сотня пчел. Таури глянул: по брюкам стремительно взбегали алые язычки. Вот один перепрыгнул на Нику, промчался по спине, оставив за собой цепочку алых точек… Иллюзия. Это всего лишь иллюзия.