совсем теряя сознание, он провел большим пальцем по подушечкам безымянного и среднего.
– Да уж, братец, стыд и срам. Простейшая иллюзия, привет от предыдущего жильца – и так попасться. – Задержала поставил его на ноги и подвел к кровати, на которую Таури и рухнул. – Эдак дело не пойдет: у нас медленно соображать нельзя. – Тони стащил с него ботинки. – Ну, будет тебе, не кисни.
– Отстань, – Таури повернулся лицом к стене. Его мутило. Надо же: на такой ерунде – и сломался. Ай да Берк, космоспасатель! На «Каскаде» рассказать – не поверят.
– Ладно, отдыхай. Я тебе сам номер сделаю.
– Что ты сделаешь? – переспросил Таури, не поднимая головы.
– Номер обустрою. Вместо Веги, – громила усмехнулся. – Ты какой цвет всего больше любишь?
– Сиреневый. С хрусталем.
– Это у космических пиратов цвет такой есть?
– Угм.
– Как скажешь. С хрусталем так с хрусталем.
Сдвинув на столешнице крышку пульта, Тони над ним поколдовал и из открывшейся в стене ниши достал хрустальный графин и два бокала. Поставил их на стол и принялся колдовать дальше. С карниза над окном упала гардина, сиреневая, с льдистыми проблесками, и закрыла уже подсвеченный фонарями внутренний сад. Над постелью раздвинулись шторки, за ними оказался экран с видом на высокогорное плато; Тони поглядел и сдвинул их обратно – человеческая постель должна стоять у надежной глухой стены, чтоб был крепкий тыл. Зато противоположная стена как будто отступила, там появились квадратные зеркала, а перед ними – рядок кружевных листьев папоротника, свежих, словно только что омытых дождем. Меж зеркал выдвинулся плоский настенный аквариум, где горсткой живых драгоценностей сновали рыбки.
– Ну, что еще? Прямо не знаю. Вот разве светильники тебе оформить?
Космоспасатель не ответил. Громила вновь поиграл пальцами на пульте, и над зеркалами повисли светильники с замысловатыми сиреневыми подвесками. Тони поменял чехлы на креслах, пустив по серому фону серебристые завитки, и сменил ковер.
– Если еще чего твоя душа захочет, потом сам сделаешь.
В дверь постучали. Тони открыл и посторонился, пропуская Нику с мешком в руках.
– Спит? – шепнула девушка, глянув на лежащего Таури. – Я ему кошку принесла.
Ника открыла мешок и предъявила Тони. Оттуда показалась белая мордочка с черными ушами.
– Мурлышка – она самая ласковая. Что ты так смотришь? Все космонавты любят кошек. В космосе, знаешь, как их не хватает!
– Насколько мне известно, – ухмыльнулся Тони, – космонавты любят женщин. В космосе, знаешь, как их не хватает!
– Одно другому не помеха, – Ника достала Мурлышку из мешка, посадила на постель в ногах у Таури. – Смотри, какой хороший. Люби его, люби.
Кошка замурлыкала, потерлась головой о ее руку.
– Ника, ему же за нее платить ого-го сколько! Ты сама подумай.
– А я подумала и оплатила – и кормежку, и уход. Мурлыша, Мурлышенька… умница… красавица моя… – ворковала Ника, присев на край