на которого накануне напали бандиты. Они его хотели убить, несколько раз ударили ножом, метили в шею, но попали в плечо. Потерпевший не смог опознать задержанного, он арестован, но никаких доказательств об его причастности к банде у нас нет, но внутреннее убеждение подсказывает о том, что он один из них. Сейчас ведем разработку с целью установления остальных его подельников. Все, мне больше нечего добавить.
– Разрешите, товарищ министр, – заместитель министра по кадрам, как школьник, протянул руку верх, – можно задать вопрос докладчику.
– Давайте, – разрешил министр.
– Владлен Семенович, вы будете оперировать своими внутренними убеждениями, когда тут будут пикетировать здание? Несерьезно все это, делом надо заняться!
– Мы тут ваньку не валяем, – резко ответил Владлен заместителю министра, – опера работают днями и ночами, рано или поздно, мы все равно их схватим.
– Желательно рано, – заместителю министра не понравился дерзкий ответ Владлена.
– Ну, вот что, – сказал министр, заканчивая совещание, – даю вам ровно неделю, за это время банда должна прекратить свое существование. В противном случае будем делать оргвыводы, наказания никто не избежит!
– Есть ликвидировать банду в течение недели! – Владлен вложил в этот ответ долю иронии, так как считал это совещание несерьезным и, соответственно, ответ должен быть подобающим статусу мероприятия.
Поздно вечером, ближе к одиннадцати часам, Владлен вызвал к себе, курирующего раскрытие этих преступлений, оперативника.
– Каковы успехи, Егор? – спросил он зашедшего оперативника. —Руководство волнуется, хотят быстрого раскрытия.
Софронов Егор, немолодой уже оперативник, опытнейший сыщик, работал сутками, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в этом сложном деле. Он работал в уголовном розыске уже больше пятнадцати лет, был до мозга костей сыщиком-раскрывальщиком. Именно раскрывальщиком. Не секрет, что далеко не все сыщики могут похвастаться, что они относятся к этой немногочисленной касте чистой воды раскрывальщиков. Годы брали свое и Егор стал частенько хандрить. После очередного раскрытия какого-либо жестокого преступления, он жаловался окружающим:
– Старею, еще год-два и уйду с уголовного розыска. Через сердце стал все пропускать, – это первый признак, что сыщик должен перейти на другую работу, – и горестно вздыхал.
Все только улыбались, потому что никто не верил и не представлял Егора в другой службе. Да и знали все, что он никуда не уйдет и будет работать здесь до последнего.
– Семеныч, ну никак! Подняли всю агентуру, никакой информации, – оперативник тяжко вздохнул, разведя руками. – Да и этот, Смолин, молчит как партизан, мы ему подсадили своего в камеру, он его враз вычислил, сейчас рот вообще на замке держит.
– Давай, делаем так, – Владлен решил пойти на крайние меры, он практиковал их редко, в особых случаях,