Гергей плюнул им вслед.
Кашшайцы, ворча, рассыпались по полю.
Гергей не смотрел на них больше. Поехал дальше, и только конь его чувствовал по шпорам, что хозяин весь дрожит от ярости.
Хорошо еще, что дорогой ему повстречался цыганский табор. То ли беглецы перевернули у них повозку, то ли она сама по себе свалилась – так или иначе, телега опрокинулась, и теперь цыгане хлопотали около нее, старались вытащить из канавы.
Гергей оглянулся, посмотрел, не очень ли отстал отряд. Потом, поджидая своих ратников, остановился перед цыганами и, желая развеять свою досаду, начал рассматривать их.
– Ба! – воскликнул он вдруг радостно. – Шаркёзи, друг мой!
Лохматый цыган обомлел, потом просиял от ласкового обращения. Сняв шапку, он подошел с поклоном, пытливо разглядывая Гергея лукавыми глазами.
– Ты что ж, не узнаешь меня?
– Как не узнать, милостивый витязь, целую ваши руки-ноги. Сразу же узнал. Только вот не припомню, как вас зовут.
– Ничего, еще припомнишь. Что ты здесь делаешь? Ободран ты, я погляжу, как пугало воронье.
Цыган почти с испугом оглядел себя: на самом деле оборванец. Он был в рубахе и кожаных штанах, залатанных лоскутьями сукна, вернее – в суконных штанах, залатанных лоскутьями кожи. Из-под штанов выглядывали красные босые ноги.
– Лошадь уже раздобыл себе?
– Где же мне раздобыть, господин витязь, целую ваши сапожки, откуда раздобыть! Нет у меня коня и никогда больше не будет.
– Поедем со мной, старина, в Эгер. Положу тебе жалованье, как любому оружейнику. Прослужишь месяц – и коня получишь. Да еще в придачу дам тебе такие красные штаны, что все цыгане лопнут от зависти.
Цыган ухмыльнулся, оглядел свои отрепья, посмотрел витязю в лицо и поскреб в затылке:
– В Эгер? Там, сударь мой, жарко будет.
– А ты не бойся. Работать поставим тебя в холодке, под самой башней. Ты будешь моим оружейником. – И Гергей добавил по-турецки: – Аллах ишини раст гетирсин![4]
Цыган так и подпрыгнул.
– Гергей Борнемисса, отважный господин лейтенант! – крикнул он, и глаза его заискрились от радости. – Ой, даже вашему коню копыта расцелую! Ну, не зря мне ночью желтый дрозд приснился!
– Вот видишь, и признал меня!
– Признал, признал! Как же не признать, целую ваши милые ножки. Сразу признал, только не мог вспомнить, кто вы такой.
– Так что ж, пойдешь со мной?
Цыган, опешив, почесал затылок:
– Пошел бы, ей-богу, пошел бы…
– Так за чем же дело стало?
– Да вот эти чертовы турки! – И Шаркёзи уже обеими руками поскреб себе голову. – Чтоб они на обе ноги охромели!
– Ведь их еще нет там!
– Будут, собаки, будут! Где солдаты бегают взад и вперед, там воздух нездоровый.
– Шаркёзи, но ведь и я там буду. А пока ты со мной, никогда не бойся. Если же нас прижмут, так ведь из крепости есть мышиная лазейка до самого Мишкольца.
Гергей сказал это наобум – ведь обычно из каждой крепости есть потайные выходы, но как раз их-то и ищет в первую голову неприятель. А об Эгерской крепости Гергей знал