ты ли угостил меня в Эрдее жареным воловьим ухом?
– Воловьим ухом?
– Ну да. На заднем дворе королевского замка, в тот вечер, когда должна была состояться свадьба Фюрьеша.
– Может быть. Я и правда угощал там пажей всякой всячиной.
– Надеюсь отблагодарить тебя.
– Как так?
– Преподнесу тебе ухо турецкого паши. – Гергей повернулся к Гашпару Петё: – А ты чего унылый такой?
Петё пожал плечами:
– У меня двадцать ратников удрало по дороге. Ну пусть они только попадутся мне на глаза!..
– А ты никогда таких солдат не жалей, – сказал Добо, махнув рукой. – Ворота у нас открыты. Кто дрожит за свою шкуру – пусть убирается на все четыре стороны. Мне для защиты этих стен ящерицы не нужны.
Только тогда заметил Гергей отца Балинта, которого уже с год не видел. Он обнял и поцеловал старика.
– Вы что же, ваше преподобие, не уехали с попами?
– Надо же кому-то и здесь остаться, – ворчливо ответил отец Балинт. – А что поделывает Цецеи?
– К вам едет! – чуть не крикнул в ответ Гергей. – Молодые удирают, а старики за сабли берутся. Вот увидите, как отец будет рубиться, хоть рука у него и деревянная.
Из церкви вышел коренастый человек с короткой шеей, одетый в темно-синий доломан и вишневого цвета штаны. О голенище его желтого сапога билась сабля шириною с ладонь. Он шел с едва поспевавшим за ним стариком в больших очках и уже издали, смеясь, махал рукой Гергею.
Это был Мекчеи.
С тех пор как Гергей расстался с ним, Мекчеи оброс бородой и стал еще больше похож на быка. Шел он грузным шагом – земля гудела у него под ногами.
– Так ты женился? – радостно спросил Гергей, после того как трижды обнял его.
– Ну, конечно, женился! – ответил Мекчеи. – У меня уже и Шарика родилась.
– Кого же ты в жены взял?
– Голубоглазого ангела.
– Но кого же?
– Эстер Суньог.
– Ура! А где же твоя прекрасная сабля со змеиной рукояткой?
– Цела. Да только я берегу ее, по будням не надеваю.
– А где твоя семья?
– Отправил их в Будетинскую крепость. Пусть поживут там, пока мы с турками управимся. – И продолжал, бросив взгляд на Добо: – Я, правда, говорил старику, что не к чему нам жен отправлять отсюда, но он так боится за свою Шару. Всего лишь год, как женился.
Пришедший вместе с Мекчеи очкастый старик с окладистой бородой встал перед Добо, развернул лист серой бумаги и, далеко отставив его от себя, начал громко читать:
– Так вот, имеется у нас в наличии: овец восемь тысяч пятьдесят, четыреста восемьдесят шесть волов, коров, телят. Пшеницы, ржи и муки – всего одиннадцать тысяч шестьсот семьдесят одна мера. Ячменя и овса тысяча пятьсот сорок мер.
Добо покачал головой:
– Этого мало, дядя Шукан.
– Я и сам так думаю, господин капитан.
– Чем будем кормить лошадей, если турки не уберутся от нас к зиме?
Старик пожал плечами:
– Выходит, ваша милость, господин капитан, что придется кормить лошадей хлебом,