магическое действие.
Впереди раздались звуки музыки, образовалась толпа, Ник пробился в первые ряды. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть. Музыканты в точности походили на тех уродов, которых он когда-то видел в развалинах музея "Хочешь верь, хочешь – нет" на площади Пикаддили, когда еще учился в сталкерской школе на расположенной под ней станции "Пикаддили сэкас". Только те были неподвижными и покрытыми пылью, а эти вполне себе живыми. Трехметровый сутулящийся гигант играл на контрабасе, карлик, сидящий в клетке, барабанил палочками по ее прутьям, трехногий красавец в полосатом костюме апельсинового цвета и светлой ковбойской шляпе, сидя играл на банджо и пел, а женщина с невероятно длинной шеей, унизанной кольцами, пела и проводила по кольцам барабанными палочками, от чего те издавали мелодичные переливы.
В паузах между песнями артисты общались со зрителями, шутили о том, что сегодня прекрасная погода, и спрашивали, что еще те хотят услышать. Народу вокруг было много. Люди заказывали разное – от песен "Биттлз" до классики, но музыканты брались исполнять далеко не все. Лучше всего им удавалась сладенькая попса с женскими голосами.
Ник долго стоял возле этого балагана, как завороженный. Потом бросил в их шляпу сразу пять патронов.
– Эх, хорошо быть уродом, – пробормотал рядом неопрятный дядька желчного вида со всклокоченной седоватой бородой. – Тут ворочаешь целый день навоз на ферме и не имеешь ничего, кроме миски грибов и чашки браги, а они, знай себе, рот открывают, и денежки потом считают.
– Так еще и голос надо иметь, – возразил ему кто-то.
– Голос? – насмешливо переспросил тот. – Ты что, слепой?
Дядька ткнул пальцем в дальний угол позади артистов. Там на походном столике был разложен военный ноутбук в ударозащищенном корпусе, а за ним сидел карлик в ярко-зеленом комбинезоне и рыжем длинном парике. От ноутбука шли провода к мощным динамикам, из которых звучала музыка.
– Вот почему они не могут "петь" все, что закажет публика. Только то, что есть в компьютере, – пояснил дядька.
Ник пожалел о брошенных патронах – хватило бы и двух.
Немного дальше на платформе румынские цыгане зазывали всех поиграть в наперстки. Смуглый малый, окруженный несколькими земляками, которые явно были с ни заодно, присев на корточки, двигал на грязной картонке три наперстка, под одним из которых скрывался бурый шарик из непонятного материала. Вступивший в игру делал ставку патронами и затем указывал на тот наперсток, под которым, по его мнению, находился шарик. Малый поднимал его, и, если шарика там не оказывалось, забирал патроны себе, а если игравший против него угадывал верно, отдавал ему ставку и от себя добавлял столько же. За то время, что Ник наблюдал за ними, выигрывал только малый.
– Вы знаете, почему они всегда выигрывают? – вдруг зашептал ему на ухо, дыша перегаром, невзрачный субъект в очках с одним треснутым стеклом.
Ник отстранился.
– Почему? –