дверь. На шкаф наклеила записку с одним предложением:
«Я вас люблю».
Сижу у директора, нервно дергая пальцами по коленке. Скоро меня должны забрать к себе… Хозяева. Ненавижу это название, но, к сожалению, оно является официальным. Чувствую себя так, словно меня должны называть не Инклином, а Рабыней.
Спиной чувствую, как в кабинет входит кто-то посторонний. По телу бегут мурашки, кажется, что сейчас я повернусь, а меня там ждет что-то ужасное.
Но, не обращая внимания на ощущения, я поворачиваюсь. За мной стоит Драгон Ричардсон. Его равнодушный вид сразу навевает мысли, что ему все равно абсолютно на все. Хотя, наверное, так и было. Он всегда так выглядел.
Как-то он приходил к моему отцу. Мне тогда было лет пять, но я навсегда запомнила отточенный профиль и серьезный взгляд. Драгон менялся только в присутствии близких ему людей. Акулы начинают атаку, как только чуют кровь. У людей так случается со слабостью. Если ты покажешь людям, что у тебя есть нечто, из-за чего у тебя могут подкоситься ноги, то можешь считать себя покойником.
Он пришел серьезным. Деловой костюм, черные лакированные туфли и глаза, вспыхнувшие добром, как только он увидел нашу семью. Разговору с отцом он уделил меньше времени, чем общению с нами. Тогда у него уже был Лейв, старший сын, ему было шесть лет. Майклу было четыре. Он был красивым мальчиком, даже слишком красивым для своего возраста.
Тем вечером мы сидели в саду. Был май, взрослые сидели в беседке, а мы с братом – на траве. Слушая стрекот цикад, я рассматривала мальчика, сидящего рядом со мной. Тогда я не могла назвать его братом, слишком непохожими мы были. Я долго рассказывала маме свои теории, почему у Майкла золотые волосы. Она смеялась и говорила, что у папы в детстве были такие же. Но я не верила, твердила, что это подарок солнца. В конце концов, она сдавалась и, гладя меня по голове, говорила мне беречь наш дар золотого светила.
А я не смогла. Предала свою семью, свою кровь. Поэтому я хочу отомстить. Поэтому мне так важно убить Грега Намира. Потому что тогда я смогу пролить его кровь за кровь брата, отца и матери. За все, что было смыслом моей жизни.
Драгон жмет руку директору, они перебрасываются парой фраз, которых я не слышу. Затем приступают к оформлению документов. Скорее всего, это займет около получаса. Значит, у меня есть время поностальгировать.
Воспоминания путаются, мелькают перед глазами калейдоскопом красок. Я чувствую, как они рвут меня на части, накрывают с головой. День рождения Майкла, папины сделки, мамины сказки на ночь. Вечер убийства, психический срыв. Телевизионные новости о том, что обнаружены тела взрослых из семьи Лидейн, о том, что дети якобы пропали. Трудности со скрыванием своей личности. Детский дом. Школа, затем академия. План мести. Моя жизнь.
Да и можно ли это назвать жизнью, когда половина из этого происходит после смерти? После душевной смерти. Тогда, в ту ночь, я осталась в моем родном доме, в комнате, окрашенную безумно