ночью после праздника – вижу – за Лениным стоит и молчит. Я думал, ее обидел кто, ну а дальше не помню – так врезали! А я всегда говорил – алкоголь тот же наркотик!
– А может ты перепутал и видел ее в воскресенье?
– Да нет! В воскресенье я даже на двор выйти не мог – так голова гудела!
– Она у тебя всегда гудит! Алина дома была и никуда не ходила!
– Ну не ходила, так не ходила, не психуй! Слушай, я по телевизору хочу выступить – показать, что алкоголь с человеком делает, только деньги нужны.
– Как покажешь? Сам напьешься что ли?
– Да нет! Я их фото на празднике показать хочу – это безобразие пьяное, я же всю ночь площадь щелкал!
– Ты фотографировал всех, кто ночью в субботу был на Ленина?
– Ну да! Хочу носом их ткнуть прямо в их пьяные морды! Поможешь?
– Посмотрим! А фото покажешь?
– Конечно! Только я на работе, Яцко меня, наверное, уже обложил по самую макушку.
– Ладно! Посмотрю твои художества – тогда и решим.
Лучаны привычно и слаженно включались в трудовой ритм рабочей недели – шуршали офисные компьютеры, начинались оперативки у коммунальщиков, последние оставшиеся в городе заводики (молочный и хлебный) рассыпались грузовичками со свежей продукцией по местным магазинчикам и детским садикам; а коренная лучановка Фирюза Абакумова уже шустро драила полы и весело покрикивала на обычно редких летних посетителей громадной городской поликлиники, возведенной все тем же кровавым сталинско-брежневским режимом согласно каким-то наполеоновским планам по росту местного населения, его культурного и материального жизненных уровней.
В белоснежном греческом общественном здании на площади имени Ленина очень живо, но тревожно, обсуждались события прошедших выходных:
– Это бедлам какой-то! Еще один такой денек и Гонсалесу не выжить! А вообще, все это очень странно как-то и непонятно!
– А кто были эти парни с ножницами? Ну, напрягись, Виктор, подумай!
– Да я уже думал, Аркадий Николаевич! Но их лиц я не видел, а голоса они не подавали. И потом, как не напрягайся – не поймешь, чем связаны убийство Шурыгина и волосы этой престарелой красавицы!
– Да связаны, точно связаны! За эти годы Мишкиного богатства Алевтина же последние мозги потеряла, помнишь, что Шурыгин про нее написал: «В наш век прогресса и свободы гранд сучки – чистое жулье, по койкам как по миру бродят – лишь было б чистое белье!».
– Я много слышал про эти чтения, но саму пьесу не видел. Дадите почитать?
– У меня ее нет, да и не было; просто Степан мне читал сначала отрывки, а потом ее всю целиком, вот, кое-что и запомнил.
– Уже десять, скоро гости явятся. Где общаться будем?
– В актовом, конечно! Чем больше ушей, тем лучше. Ты всех вызвал?
– Да – из образования и здравоохранения, из коммунального тоже, еще