в весе. Его залысины стали на дюйм больше со времени их последней встречи, а на бледном лице сильно выделялись темные круги под глазами.
– Сколько ты весишь?
– Не твое дело, – сказал он, не отрываясь от бутылки пива. – Где наш столик?
– Он заказан на восемь тридцать. Я полагал, что ты опоздаешь не меньше чем на полтора часа.
– В таком случае я пришел раньше.
– Можно сказать, да. Ты с работы?
– Я теперь живу на работе. Директор намерен выжимать из нас по сто часов в неделю, не меньше, пока что-нибудь не проклюнется. Я сказал жене, что буду дома к Рождеству.
– Как она?
– Прекрасно. Очень терпеливая леди. Мы ладим друг с другом гораздо лучше, когда я на работе.
Она была его третьей женой за семнадцать лет.
– Мне бы хотелось увидеть ее.
– Не стоит. Я женился на первых двух из-за секса, и он им нравился настолько, что они делились им с другими. На этой я женился из-за денег, и тут не на что смотреть. Она не произведет на тебя впечатления.
Он опорожнил бутылку.
– Я сомневаюсь, смогу ли я дотянуть до ее смерти.
– Сколько ей лет?
– Не спрашивай. Я действительно люблю ее, ты знаешь. Честно. Но теперь, после двух лет совместной жизни, я понимаю, что у нас нет ничего общего, кроме обостренной чувствительности к курсу акций на рынке.
Он посмотрел на бармена:
– Еще бутылку пива, пожалуйста.
Каллаган усмехнулся и сделал глоток из своего стакана.
– Сколько она стоит?
– Не совсем столько, как я думал. На самом деле я точно не знаю. Что-нибудь около пяти миллионов, мне кажется. Она рассталась с первым и вторым мужьями, а во мне ее привлекла, я думаю, неизведанная возможность побывать замужем за простым средним американцем. Это, а также секс просто великолепны, как говорит она. Они все говорят это, ты знаешь.
– Ты всегда клевал на таких, Гэвин, даже в юридической школе. Ты привлекаешь неуравновешенных и склонных к депрессии женщин.
– А они привлекают меня.
Он приложился к бутылке и наполовину опустошил ее.
– Почему мы всегда едим в этом месте?
– Не знаю. Это своего рода традиция. Она возвращает нас во времена юридической школы.
– Мы ненавидели ее, Томас. Все ненавидят ее. И все ненавидят адвокатов.
– Хорошенькое же у тебя настроение.
– Извини. Я спал всего шесть часов с тех пор, как они обнаружили трупы. Директор визжит на меня по пять раз на день. Я визжу на всех, кто стоит ниже меня. И все это – один большой свинарник.
– Допивай, старик. Наш столик готов. Давай выпьем, поедим и поговорим. И попытаемся приятно провести эти несколько часов.
– Я люблю тебя больше, чем свою жену, Томас. Ты знаешь об этом?
– Это ни о чем не говорит.
– Ты прав.
Они прошли за метрдотелем к небольшому столику в углу, который они заказывали всегда. Каллаган повторил заказ на спиртное и объяснил, что с едой они не спешат.
– Ты видел эту чертову