Перед повлажневшими глазами, точно в хмелю, запрыгал и закружился подклет.
Ряполовская прицыкнула сердито на дочь и пнула ногою шутиху.
– А видывал ты, чтобы подклет для людишек теремом ставился?
И, уже визгливо, задыхаясь от гнева:
– Видывал, чтобы кречет с выпью во едином гнезде гнездились?!
Сплюнув гадливо, она важно выплыла из подклета.
Поутру князь вызвал к себе холопа.
Васька узнал от спекулатаря, что боярыня виделась с мужем, и решил взять хитростью.
Смиренно выслушав брань, он чуть приподнялся с пола и заискивающе улыбнулся.
– Нешто не ведаю аз, что токмо господаревым разумением земля держится?
– А пошто смердам терема ставишь?
– Дозволь молвить, князь-господарь! – И – молитвенно: – По хороминам и подклет. Таки хоромины сотворю, – ни у единого другого князя не сыщешь! – С каждым словом он увлекался все более. – Самому великому князю не соромно таки хоромины на Москве ставить!
Симеон, захватив в кулак бороду, мерно раскачивался. Речь холопя пришлась ему по душе. Он уже отчетливо видел и гордо переживал восхищение соседей перед будущими хороминами, их зависть и несомненное желание купить или каким угодно средством выманить у него рубленника.
– Гоже! Роби, како сам умишком раскинешь.
Васька стукнулся об пол лбом и отполз к выходу.
– Токмо памятуй: не потрафишь – на себя, умелец, пеняй!
Еще усерднее прежнего принялся Выводков за работу.
К концу месяца вернулась из губы Клаша.
Прежде чем поздороваться с гостьей, рубленник с гордостью объявил:
– Не зря хоромины ставлю.
Она обиженно надула губы.
– А мне и невдомек, что ты, опричь хоромин, не поминал никого.
Васька сжал девушку в железных объятиях своих.
– Ничего-то ты, горлица, не умыслишь! По хороминам и доля наша с тобой обозначится.
Он увлек ее в сарайчик и с воодушевлением рассказал о своей затее.
– Колико раз зарок давал рушить темницы холопьи…
– Ну и…
– Ну и рушу!
Девушка пытливо заглянула в его глаза.
– Не поднес ли тиун вина тебе ковш?
Выводков набрал полные легкие воздуха и шумно дыхнул в лицо Клаше.
– Опричь воды, и не нюхивал ничего. – Голос его задрожал. – Не можно мне глазеть на подклет и хоромины в вотчинах господарских. В хороминах и простору и свету, колико хощешь…
Клаша сочувственно поддакнула:
– Нешто не ведаю аз, что в тех подклетах впору не людишкам жить, а мышам гнезда вить?
Он высоко поднял голову и заложил руки в бока.
– И запала мне, Клашенька, думка таки хоромины сотворить, чтобы подклет с терем был, а терема чтобы вроде звонницы держались да и не рушились.
Девушка тревожно поднялась и перекрестилась.
– А не ровен час – рухнут хоромины?
Рубленник уверенно прищелкнул пальцами:
– Тому не бывать. Все по земле мною расписано.
Раздув торопливо