старой и очень сутулой женщине, которая жила на самом краю северного посёлка, в своём заросшем мхом, утонувшем по самые окна в землю доме. Обряд проходил следующим образом: женщина перед иконами что-то шептала в жестяную кружку с водой и в это время крошила туда пчелиный воск, после чего собирала его губами и, жуя его, что-то приговаривала, затем набирая в рот из кружки часть воды, не вынимая изо рта воск, орошала лицо и грудь стоящего перед ней мальчика (типа того, как делают с сухим бельём во время глажки).
Удивительно, но! через несколько сеансов заикания прошли полностью. Но вот комплекс собственной неполноценности остался, особенно в отношении женского пола.
Мать писала, что в магазинах плохое продовольственное снабжение, если что-то выбрасывают на продажу, люди берут мешками и коробками. Цены меняются чуть ли не каждый день, и денег на социалку, еду и прочие необходимости уже не хватает. Даже несмотря на то, что время от времени она подрабатывала, шабашила, если сказать по-советски, рисуя агитационные и всевозможные поздравительные плакаты и лозунги по заказу местных предприятий и учреждений. К слову сказать, по своей настоящей профессии она была художник-оформитель, но после рождения сына через пять лет у неё появилась странная аллергия на краски, да такая сильная, что о художественной мастерской можно было лишь только мечтать, но никак не работать в ней. А отобрать у художника краски, сами понимаете, это – как отобрать крылья у птицы, возможно, жить она будет, но…
Тайный разговор двух женщин о заключении соглашения:
– Мне сказали, что вы можете вылечить от заикания, – сказала полногрудая с толстой по пояс косой брюнетка крепкого телосложения, всматриваясь в темноту небольшой комнаты, которую освещала керосиновая лампа, стоявшая в центре стола, где сгорбленная, старая, седая женщина перебирала какие то травы.
– Да, могу, но это стоит свою цену.
– Я понимаю. Сколько?
– Пятьдесят рублей.
Женщина от удивления проглотила комок, подступивший к горлу.
– А не дорого ли?
На этот вопрос ответа не последовало, и после полуминутной тишины она вынуждена была согласиться.
– Хорошо, я вам заплачу. Когда мальчика приводить?
– Это ещё не вся плата.
– Как не вся, что вы ещё хотите?
– Это уже не я хочу, так следует то, что хочешь ты. Ибо я лишь только человек, а полностью уничтожить болезнь может лишь только Господь Бог.
– Но зачем же тогда берётесь, да ещё и деньги требуете, раз вылечить не можете?
– Вылечить вашего мальчика я смогу, но только это будет обмен.
– Какой обмен? – испугавшись, спросила брюнетка. – Объяснитесь.
– Болезнь перейдёт к его близкому человеку, а сейчас это его мать.
– И что, она будет заикаться?
– Нет, это слишком явно. Болезнь будет другая, скрытая,