быть, летом местной интеллигенции есть, чем себя занять. Зимою должны быть в моде званые вечера.
Обогнув дом со шпилем с левой стороны, рикша вытянул коляску к большой и, по-видимому, главной площади Административного городка. Центральным элементом этой площади являлось большое трапециевидное двухэтажное здание в парижском стиле, уходившее обоими крылами в переулки. На мезонине его фасадной части красовались большие круглые часы. Вероятно, городская администрация. Слева от этого архитектурного шедевра и чуть южнее высилась церковь с высокой колокольней. Антона Федоровича немало озадачил тот факт, что своим входом она была обращена не на запад, а на восток. Присмотревшись, Горский увидел, что вход в православную святыню устроен всё же с запада, куда ведут диагональные дорожки. Смутила его та самая колокольня, что высилась прямо над апсидами и алтарем.
Позади Администрации раскинулся широкий Инженерный проспект (название Горский узнает позже). Здесь собрались самые фешенебельные особняки, ближайшим из которых владел инженер Сахаров. Дом дальнинского градоначальника Антон Федорович хорошо запомнил по фотографиям из газет и журналов. Ну и в восточной части главной площади Административного городка приветливо встречала путешественников гостиница «Дальний» с крытой верандой и хорошо знакомым шпилем. Значит, именно это здание огибал рикша, сворачивая за садом влево.
Подкатив к самому крыльцу гостиницы, возница остановился, не смея повернуться. Коллежский секретарь вновь, как и тогда в Москве, забыл условиться о стоимости проезда. Хотя едва ли скромный китайский извозчик задрал бы цену. Спрыгнув с коляски, Горский вплотную приблизился к инородцу.
– Сколько с меня? – громко спросил Антон Федорович.
– Сколько не жалко, – на чистом русском ответил азиат.
Чиновник смутился.
– Признаться, я впервые в Дальнем, да и вообще в Маньчжурии, поэтому с местными тарифами знаком мало…
– Я же говорю: сколько не жалко, – удивительно настойчиво и гордо повторил рикша.
– Но я могу дать меньше, чем положено…
– А вы дайте больше. Чтобы уж наверняка, – дерзкий китаец при всей своей наглости соблюдал, тем не менее, субординацию. Уткнувшись взглядом в землю, он не позволял себе выпрямиться. Безропотное подчинение дорогого стоило.
Горский протянул вознице серебряный рубль. Азиат почтительно поклонился.
– Желаете, чтобы я вас подождал? – спросил он.
Секунду подумав, Горский решил не упускать единственного в окрестностях рикшу. Мало ли куда придется ехать?
– Никогда не думал, что китайцы могут так хорошо говорить по-русски, – улыбнулся Антон Федорович. Однако комплимент не удался.
– Я не китаец, – холодно огрызнулся азиат.
– Вот как? А кто же – маньчжур?
– Я кореец.
– Прими мои извинения.
– Вам не за что передо мной извиняться.