В этом маленьком доме навела уют. В этом доме всегда было светло.
Не богато жила Зоя с мужем и детьми, за богатством не гналась, да, и какое могло быть богатство в то далёкое послевоенное время. Сыты, этим рады и счастливы. Обед состоял как бы из трёх блюд. На первое наваристый борщ или суп, на второе мясо из супа, на третье кисель из ежевики или облепихи, благо ягод этих было за рекой вдосталь. Было на столе и молоко, и масло, и творог, как-никак у матери две коровы. Пока не отобрал Никита Хрущёв у Екатерины Фёдоровны одну, на все три семьи хватало молочных продуктов. Молоко, масло, творог всегда были на столе. Помню, испечёт бабушка блины, на стол их поставит, а рядом большую тарелку с горячим маслом. Свернёшь блинчик в рулончик и в масло его, в масло, а потом в рот. Масло с губ и на бороду. Сидят все едоки за столом и у всех бороды как на солнышке искрятся. С тех пор много лет прошло, а как вспомню, говорю Свете: «Хочу масло по бороде». Улыбнётся жена, понимает о чём говорю и через час блины и масло на столе. Вкусно, но всё же не то, нет того детского привкуса, а всё от того, что и масло уже другое, не то, что было в моём детстве, бабушкино, из под своей коровки, с добавками оно ныне, с химическими.
Хорошо в деревне, а посёлок Ильича он и есть деревня, дом свой и огород при нём, только в поле колхозное идти не надо, нет поля, река и косогор, и завод кожевенный. На завод идёт работать местный люд и в город, а так, всё как в деревне. Огородом и рекой жили. В огороде овощи, в реке рыба, за рекой травы и ягоды.
Все мужчины в моей большой семье были заядлыми рыбаками. Дедушка – Иван Михайлович мастак ловить килограммовых карасей, отец и дядя Петя – муж Валентины, сестры моей матери, были удачливыми рыбаками в поимке трёх и более килограммовых щук, осётров и стерляди. Поэтому кроме супа куриного или борща на столе всегда была жареная рыба и часто стерляжья уха. Чёрную икру солили кадушками, но в пищу употребляли редко, в охотку, да под пиво, в основном её жарили на большой сковороде. Стерляжья уха, царская уха, наваристая, с жёлтыми кружками жира на поверхности бульона, но за рекой она особо вкусна, когда приготовлена на костре и вода не из колодца, а из реки. Уху в ведре варят мужчины, женщины к этому таинству не допускаются, их дело расстелить на траве полотно, нарезать хлеб, помидоры, огурцы, варёную картошку, разложить перья зелёного лука, яйца варёные и всмятку, тарелки и деревянные ложки. Уха готова, теперь к ней можно допустить и женщин, они разливают её по тарелкам и подают к столу. Варёная стерлядь расположилась по-царски в большом блюде в центре стола. Все берут столько, сколько хотят, но берут одну, две рыбки, приелась, а вот добавку ушицы просят все. Уж очень она аппетитная, ароматная, пахнет дымком и рекой. За столом на траве вся большая семья, большего счастья и не надо. Мужчины после обеда на открытом воздухе беседуют и покуривают табачок, женщины собирают ягоды, щавель и польской лук, а ребятня бегает по полю или купается