ты не очень-то его жалуешь, – заметила Марианна, от внимания которой не укрылось неудовольствие Клэренс.
– Я его терпеть не могу, – с внезапной откровенностью призналась Клэренс, – и никогда не могла понять, за какие достоинства его так жалует лорд Робин и прощает ему гордость, на которую нет ни малейших оснований, зато бед случалось больше, чем могло бы случиться!
И Клэренс упрямо вздернула маленький твердый подбородок, всем своим видом выражая высокомерную непримиримость.
– А что ты думаешь, Клэр, о том, почему Гай и лорд Шервуда так ненавидят друг друга? – вдруг спросила Марианна.
– Я полагаю, лорд Робин не испытывает к Гаю Гисборну ненависти, – после недолгого размышления отозвалась Клэренс. – Однажды он в моем присутствии сказал, что ненависть – недостойное и губительное чувство. Она, словно яд, пропитывает и умертвляет душу. Я слышала то, что сегодня сказал Гисборн. В чем-то он близок к истине, но при этом сам путается в том, кто на стороне Хаоса, а кто защищает Порядок. Если ты спрашиваешь мое мнение, оно в том, что лорд Робин – воин Света, а Гисборн – слуга Тьмы. Судя по словам Гисборна, он и сам понимает это, хотя не хочет принять правду о себе. И в этом ему мешаешь ты! – довольно жестко добавила она. – Твое дружелюбие внушает Гисборну иллюзии, что он не тот, кто есть в действительности.
– Какой же он, по твоему мнению? – тихо спросила Марианна.
– Жестокий и беспощадный, – решительно ответила Клэренс. – Ты видела его глаза, когда он говорил, что казнит лорда Шервуда без помощи Лончема? Так вот, если лорду Робину, не приведи Господь, изменит удача и он окажется в руках Гисборна, тот растерзает его, не доведя до эшафота. Гая Гисборна надо бояться, и в том не будет стыда.
Марианна как наяву увидела лорда Шервуда – статный силуэт воина в ореоле лучей заходящего солнца, улыбку, притаившуюся в уголках рта, лукавые золотые искорки, вспыхивавшие в синих глазах. Светлый Страж из древних валлийских легенд… «Ты не можешь погибнуть, – подумала она, – ведь в тебе так много жизни! Пусть у нас разные пути, но мне будет невыносимо больно, если с тобой что-нибудь случится!»
– Гай говорил о нем так, словно давно и хорошо знает его, – задумчиво сказала Марианна и печально покачала головой. – Впрочем, ненависть – чувство, равное по силе любви.
– Они и в самом деле давно знакомы друг с другом, – ответила Клэренс, с видимым усилием преодолев себя в соблюдении правила Шервуда о скрытности. – Гисборну нельзя отказать ни в уме, ни в проницательности, но все же ему не дано постичь действительный мир Шервудского леса. Он знает, что вольные стрелки преданы лорду Робину, но не понимает причины преданности. А она в том, что и он предан каждому из них так же, как они ему, – до последнего вздоха. Гисборну никогда не постичь этой истины – для него весь мир навсегда поделен на сословия, и он не в силах увидеть равного в том, кто не равен ему по рождению.
В то же самое время Гай Гисборн, внушавший Клэренс такую неприязнь, о чем