же, как я думал, здесь уже не взять. Компания собралась очень странная, да и немыслимо было тягаться с улыбкой милой Марии.
«Что ж, придётся идти… В конце-то концов, может, залезут в грязь, попортят обувь, и боевой настрой сам исчезнет? Жаль только, вместе с настроением… И тогда всё, конец. Потерянное время, нервы – всё впустую. Никакого морального удовлетворения. Только зуд неисчерпанного любопытства: «А что было бы?»… Нет! В другом месте и в другое время: «А что было бы». Здесь и сейчас и думать нечего – всё к лучшему!».
***
К моему удивлению, поначалу спуск казался довольно лёгким. Угол наклона был не таким крутым, как это выглядело сверху, и только раз тропинка бросалась под откос, так что приходилось сначала подавать дамам руку, осторожно двигаясь задом-наперёд, чтобы в случае чего послужить упором (или амортизатором). Но вскоре мы наткнулись на место обвала.
К счастью, почва была крепко прихвачена морозцем, так что её комковатый гребень и покатый спуск под ним были вполне проходимыми (и даже гигиеничными). Я хотел улучить момент и поднять за талию хрупкое тельце Марии, но она не дала мне этого сделать, легко спорхнув с земляного гребня, лишь слегка опёршись на протянутые руки Ильнура (гада). Так что пришлось проделать это па с собственной дамой, приняв её на руки и с разворота поставив подальше вниз. На что я получил улыбку зубастой акулы.
Дальше дорога была нормальной, а блестящие островки, издали казавшиеся жидкой грязью, были скованы льдом. Так что всё обошлось без потерь – даже обувь осталась целой. Теперь мы стояли у проволочного заграждения, растянутого меж старых столбов, украшенных сверху штырями отогнутой арматуры. На штырях, конечно, тоже была колючка, а видимость преграды на нашем пути создали покосившиеся, проржавевшие решётчатые ворота с весёлыми четвертинками солнышек и лучами, разбегавшимися от них.
Справа от ворот ржавым кособоким ромбом висела металлическая табличка. Но прочесть её было невозможно, потому что проволока, ухватившая её край, сохранилась лишь с одного угла, и табличка прогнулась, повиснув наизнанку. Под любопытными взглядами девушек Ильнур подошёл к воротам и ухитрился развернуть указатель. Но результат оказался прежним: на табличке остались только призрачные разводы на грязно-белом поле, подёрнутом кракелюром, разбегавшемся от проросшей сквозь него ржавчины. Лишь в самом начале, в левом верхнем углу таблички сохранилась бледная тень перекладины, которая могла бы принадлежать почти любой букве алфавита.
– Дело давно минувших дней… – приподнял я брови и беззвучно присвистнул, вызвав цепную реакцию смешков. – Ну что, поиграем в отважных археологов, или, может, всё же оставим всё как есть и благополучно вернёмся в привычный уютный мир?
– Всё-таки интересно, что это… – удивив всех, вдруг протянул Ильнур.
– Да! Мы столько сюда шли, неужто повернём назад?! – досадливо сказала Мария, и я снова понял, что сопротивление бесполезно.
– Странное какое-то