здания был вовсе не открытый дверной проём.
Большое витражное окно… Нет, вся стена была составлена из ребристых стеклянных блоков, как это бывает в старых советских зданиях. И почему-то блоки были не однотонными, а совершенно разных цветов, и это безумное, хаотично набранное панно играло оттенками голубого, желтовато-белого, оранжево-коричневого, изумрудно-зелёного… Были там и пятна безудержно-яркого, чистого, звонко-синего. Они и придавали свету тот загадочный холодный оттенок, что манил нас пройти коридор.
– Красота… – ахнула Мария, замерев у витража и впившись в него восхищённым взглядом.
Её лицо залил прекрасный голубой отсвет, окрасив кожу в фантастические тона и сделав глаза двумя ясными сапфирами. Остальные тоже встали как вкопанные, обозревая этот памятник промышленной архитектуры.
– Что это? – непривычно мягко спросила Ольга.
Даже я на миг онемел, но потом, как-то неловко кашлянув, произнёс:
– Что?.. А, да ничего особенного. Вы же помните вставки из стеклоблоков? В школах, в детсадах, в универах… Находка инженеров ушедшей эпохи с целью сэкономить на электричестве…
– Да, но почему они разноцветные?!
– А кто знает? Во время войны ведь построено, как мы решили… Возможно, был дефицит материалов. Собрали из того, что нашли…
Я уже почти что подумал: «А как же очертания уличного пейзажа, которые мне мерещились на другом конце коридора?», но тут встрепенулась Мария:
– Ой, а они ведь соединяются! Пошли дальше!
– Что?.. – начал я, уже понимая, о чём она.
Ну кончено, никто из нас, созерцая реликтовое панно, не удосужился взглянуть по сторонам. А между тем коридор не кончался. Нет, он как-бы поворачивал одновременно и вправо, и влево, сливаясь с боковыми проходами, и все три были объединены этим красочным витражом (и как только мы не разглядели его из вестибюля?). И это бред, но мне показалось, что один из проходов зовёт меня, наполняя мысли тихими, шелестящими фразами: «Зачем идти обратно тем же путём? Вернуться к выходу можно и другим коридором. Да и зачем возвращаться? Можно ещё побродить здесь. Ну когда ещё выпадет такой шанс? Разве ты не хотел новизны?».
В общем, в итоге мы так и сделали. Постояв ещё пару минут перед витражом, мы отправились исследовать новый коридор.
***
Мы прошли его очень быстро, лишь изредка проверяя, нет ли бреши в защите боковых комнат от любопытных взглядов. Некоторые двери еле держались в коробках, запертые хилыми замками, на вид готовыми выпасть от легонького нажатия, другие были накрепко заколочены удивительно новыми досками. Естественно, были и пустые проёмы, свет из которых я наблюдал в вестибюле. Но в комнатах снова не было ничего. Они были такими же голыми, как и та, сквозь которую мы сюда попали.
А вот одна дверь оказалась не только заперта, но и опломбирована. Я очень старался рассмотреть знак, впечатанный в засохший сургуч, но разобрать слившиеся друг с другом символы было трудно. «Большое округлое пятно в центре – наверное, герб Советов. А вот что за надпись