я в этой книге попытаюсь показать: Гуссерль не увлекался ни собственно психологизмом, ни тем более психофизическим натурализмом, а лишь руководствовался идеей дать (также и) психологический генезис математических понятий, что далеко не одно и то же.
Поэтому при всей верности и молодого Гуссерля тезисам о научности философии (а отклонения от него не просматриваются и в раннем творчестве) он вряд ли мог солидаризироваться с ранее приведенными «убеждениями» Файхингера, если последний, что вполне правдоподобно, выражал их в такой же заостренной форме. Однако же и у Файхингера, о чем был предупрежден читатель, натуралистически звучавшие тезисы испытывали впоследствии, в процессе построения целостной теории, довольно заметную трансформацию.
Файхингер сформулировал закон «перевеса средств над целью» и в его духе так рассматривал проблемы мышления: хотя оно в «составе» явлений природы должно было служить ей одним из подчиненных средств, с течением времени мышление всё более отчуждалось от своих практических целей и в конце концов превращалось в самостоятельную теоретическую мысль. А в результате стала блуждать в потемках и философия, потому что она возводила на пьедестал и объявляла первичным, самостоятельным то, что лишь «по видимости» (anscheiend) независимо, первично – так называемый теоретический разум.
И вот – внимание! – делается поворот к «философии Als-Ob»: «Многие мыслительные процессы и образования при таком освещении предстают как сознательно ложные допущения, которые либо противоречат действительности, либо являются самопротиворечивыми, но которые намеренно строятся так, чтобы благодаря подобным искусственным отклонениям преодолеть трудности мышления и такими обходными путями (Schleichwegen) достигнуть целей мышления. Такие искусственные мыслительные образования называются научными фикциями, которые благодаря их Als-Ob-свойствам характеризуются как продукты сознательного воображения» (Op. cit. S. 201).
И таким способом образуется, согласно Файхингеру, целый мир Als-Ob, мир «ирреального», мир ценностей, приобретающий не меньшее, а в этике и эстетике большее значение, нежели «мир – в обычном смысле слова – действительного или реального» (Op. cit. S 202). А в форме религиозного мира он резко противостоит «миру становления, данному в нашем представлении» (Ibidem).
Тема двух «миров», так своеобразно, даже причудливо прочерченная Файхингером в его философии Als-Ob, – все что угодно, только не посторонняя для философии Гуссерля, в том числе и раннего. А уже от «Логических исследований» с их концентрированием на мире «чистых сущностей», на Wesensschau, усмотрении сущностей, к более поздним и самым поздним произведениям тянется прочная преемственная нить постоянного, ступенчатого осмысления этой центральной для феноменологии темы.[81] Трудности, подобные тем, на которые наталкивается и с которыми пытается справиться Файхингер, являются и для Гуссерля предметом все более глубоких, поистине мучительных раздумий. Можно даже