наверху окон; у входной двери стоял тяжелый обеденный стол с резной крышкой. За окнами виднелась узкая бетонная площадка с мраморной балюстрадой, из центра которой круто уходили вниз ступени, ведущие к подъездной дорожке.
Обстановка комнаты представляла собой странное смешение цветов и стилей. Перед камином стоял гигантский продавленный диван, обитый выцветшим зеленым бархатом, с массивными четырехугольными витыми деревянными ручками. Рядом стул с такими же ручками, а между ними втиснулся кофейный столик с блестящей крышкой из светлого дерева. У левой стены, близ лестницы, стоял массивный рабочий стол с витыми ножками, со стулом в том же стиле, с кожаным сиденьем. В центре одного из окон был закреплен белый пластмассовый телевизор – поменьше, чем в комнате Бланш. Шторы, уложенные складками, из безвкусной розовой ткани, откровенно не сочетались с ковром – длинной, хитроумно расцвеченной в красные и голубые цвета дорожкой в восточном стиле. Из блестящей серебряной рамки на краю каминной доски с улыбкой взирала на все это блондинка с красивыми угольными глазами, в которых застыла пустота.
Джени пересекла комнату и стала подниматься по лестнице, со злобой рывками бросая вперед свое плотное тело. Наша великая несравненная кинозвезда проголодалась – великая звезда серебряного экрана, считающая, что, коль скоро ее дурацкие старые фильмы показывают по телевизору, она снова может вертеть людьми, как ей заблагорассудится…
При звуке шагов на лестнице Бланш быстро развернула каталку в сторону открытой двери. Надо соблюдать максимальную осторожность. Взвешивать каждое слово. Стоит дать Джейн возможность занять какую-то определенную позицию в том, что касается продажи дома, и все, ее с места не сдвинешь. Даже и надеяться нечего. При приближении сестры Бланш невольно вцепилась обеими руками в подлокотники кресла.
Не глядя на нее, Джейн нарочито резко, так, чтобы зазвенели серебро и фарфор, опустила поднос на стол, после чего повернулась и направилась к двери. Бланш подалась вперед пыталась остановить ее.
– Джейн… – собственный голос даже ей самой показался неестественным. – Джейн, я звонила не из-за обеда. Спасибо, что принесла. Нет, мне просто… надо с тобой кое о чем поговорить.
Джейн остановилась на пороге и обернулась. Глаза ее были тусклыми и пустыми. Несколько секунд Бланш просто смотрела на ее коренастую согнутую фигуру в бесформенном платье, на нелепо покрашенные блестящие волосы, на детское лицо, обезображенное возрастом и переживаниями. Глядя на сестру и почему-то не в силах отвернуться, Бланш испытывала смешанное чувство страха и жалости. В конце концов она отвела взгляд.
– Джейн, боюсь, у меня не лучшие новости. В последнее время происходят кое-какие неприятности – я имею в виду финансовые неприятности, – и, по словам Берта Хэнли, нам придется оставить этот дом. Я уже… – Заметив, что Джейн слегка напряглась, Бланш на секунду замолчала. – Наверное, мне следовало раньше тебе об этом сказать, но Берт считал, что все еще может