В глубине хрустальной сферы медленно таяла фигурка танцовщицы в белом платье.
Сороконожка торопливо засеменила по столешнице. Преследуя только ей известную цель, она упорно пробиралась между стопами древних фолиантов и грудами скрученных в трубочку свитков. Наконец дивное насекомое отыскало нужную ей вещь. Подцепив коготками, существо вытащило из-под обрывка старого пергамента инкрустированный перламутром гребень и принялось толкать его в сторону хозяйки.
– Многоцветка, оставь гребешок в покое! – остановила сороконожку старая женщина. – Беги лучше на кухню! Передай мое распоряжение: в восемь часов накрыть ужин в Синей столовой.
Сколопендра Многоцветка ловко спрыгнула со стола на пол и поспешила к дверям. Но на полдороге она вдруг замедлила движение и остановилась в нерешительности. Подняв вверх передние ножки, существо забавно замахало ими в воздухе. Все тельце многоножки окрасилось в красный цвет.
Старуха за столом тяжело вздохнула.
– Да знаю, знаю я, что на кухне уже давно никого нет, – тоскливо проскрипела она. – Но все еще вернется, милая моя, и будет как в прежние славные времена! Ждать нам осталось совсем недолго!
Старая женщина выдвинула верхний ящик стола и достала оттуда металлический поднос. Поставив его на стол, она окинула равнодушным взором свой сегодняшний ужин. На блюде лежало засохшее яблоко, кусок черствого хлеба и ломоть заплесневелого сыра. Старуха посмотрела в большое витражное окно. Вдалеке багровое солнце медленно опускалось за горизонт. Одинокая дряхлая женщина взяла в руки нож и вилку. Не отводя задумчивого взгляда от угасающего заката, она приступила к обыденной вечерней трапезе.
Сороконожка проворно вскарабкалась вверх по ножке стола и вылезла на столешницу. Подбежав ближе к хозяйке, она немного понаблюдала за ее медленными механическими движениями. Затем свернулась в клубок рядом с подносом и задремала в ожидании крошек от скромного ужина.
Почти скрывшееся за горизонтом солнце посылало к земле последние лучи, готовясь уступить надвигающейся темноте. На вечернем небе клочковатыми темно-синими полосами застыли закатные облака.
Двое припозднившихся всадников, скакавших по проселочной дороге, встрепенулись и придержали разгоряченных лошадей. Наездники, один из которых был еще совсем молодой юноша, а другой – умудренный сединами воин, поняли, что достичь ближайшей деревни до наступления ночи они уже не успеют. Ехать дальше в стремительно сгущавшейся тьме становилось опасно, и путники решили заночевать в лесу. Они развели костер на вершине прижавшегося к дорожному тракту холма. Вдалеке, в паре слошей от дороги, густой лес прорезала бездонная пропасть. На другом краю бездны молчаливой громадой проступали контуры высоких башен.
– Кто-нибудь живет в том заброшенном замке? – поинтересовался младший из путников.
И указал прутиком на высившуюся