к вам с просьбой. Но, вы знаете, у нас большое горе. А мы почти никого не знаем. Нам бы Сашу в церковь на отпевание отвезти, а попросить некого.
Тут её подбородок задрожал, рот изогнулся полукругом вниз и, не выдержав, она уткнулась в плечо тётке и заплакала. Та успокаивала её, гладя по голове, а сама продолжала говорить вместо Вари:
– Мы сами в гости приехали к Серафимовым. Это мои родственники по маминой линии. Ярослава Федосеевна, пожилая уже, при церкви у батюшки служит. Обещала с нами в Загорск съездить, да куда нам теперь? А Тихон Петрович стар совсем, раньше ветеринаром работал на ферме, а сейчас на пенсии он. Ещё соседи есть Лида с Дашей, сёстры, брат у них двоюродный в Никольском живёт, да вы его видели. Он в котельной работает. Саша с Варюшей с ними подружились, в гости ходили. А ночевали они у нас, Варя в сенях, Саша – на сеновале, благо ночи стоят тёплые. А я и не следила, гуляют допоздна, так что ж, дело молодое, взрослые ведь, чай не дети. И приходят они, когда им надо, никого не беспокоят. Так вот не надо было мне пускать их, да кто ж знал, что такая беда стрясётся?
Она помогла сесть Варе в коляску мотоцикла. Лёнька, опустив голову, топтался на месте, как провинившийся хулиган. Володя достал сигарету и отошёл чуть в сторону. Тётка подошла к нему.
– Вы уж не оставьте в беде, – сказала она ему, – Если можете, помогите. Не откажите. Может, знаете кого, кто согласится отвезти? Они мне, как дети. Жалко до слёз. У меня самой нет никого. Мужа три года назад схоронила, да вот только дальние родственники остались. Я сама учителем работаю по биологии в школе в нашей деревне. А они оба – сиротские, отказные. Их интернат неподалёку от деревни находится, а учителей не хватало. Сейчас дали тамошним ребятишкам учителя хорошего, серьёзного, а я всё равно, нет-нет, да и зайду к ним, проведать, как они. Знаете, привыкаешь к ним, как к своим. Радуешься с ними, болеешь за них. Бывает, у кого-то случится что, так и на душе неспокойно, а когда все веселы и здоровы, на сердце легко становится. Они всё очень чувствуют и понимают. Помню, мы часто вместе ходили в лес. Я им рассказывала про деревья, растения. Ребятишки у меня всех букашек знали, даже птиц по голосу определяли! Они во дворе уже сотню саженцев посадили! Представляете: возвращаются они лет через двадцать, а на том месте уже целый лес! А ещё мы в пионерские походы ходили, пели песни у костра. Им очень нравилось. Многие уже выросли, а всё равно собираются иногда вместе и идут в поход. Мне рассказывали. Далеко ездят, с рюкзаками, с байдарками к таёжным речкам. Некоторые альпинистами стали, в горы ходят, на Алтае были, на Памире! А Сашенька с Варюшей на геологов учились. А песни как они красиво пели вдвоём! Все заслушивались. Их любили брать с собой в походы. Только теперь вот нет Сашеньки. И был он всегда такой безотказный, скромный. За что же его-то? Разве ж он зла кому причинил?
Тётка всхлипнула и стала вытирать слёзы. Володя не понимал, зачем она всё это ему рассказывает. Может, хочет разжалобить? Не похоже. Слишком, по-деревенски проста, вряд ли станет нарочно