всего нравится запах весны. В нём чувствуется всего понемногу: свободы, счастья, радости и чего только не хочется сердцу. Ветер дует мне в лицо, и я закрываю глаза, слушая звуки снаружи. Тихий звук капель с крыш и веток, машины не спеша разъезжаются в разные стороны, где-то мяукает кошка.
Прерывает меня снова Леон. Он беззаботно проходит сквозь развивающийся тюль, словно это просто частичка воздуха, встает возле меня и спрашивает:
– Как думаешь, было бы здорово отправиться в другой мир?
– Что за глупости, – резко отвечаю я, стараясь не хвататься за эту мысль, но как на зло он продолжает.
– Представь мир, похожий на огромный сад, с бессчётными видами разных зверей и существ, которых ты никогда не видел. В этом мире есть люди, которые живут честно, заботясь об этом саду, бескорыстно, и правильно. Убийств нет, грабежей нет, преступлений – абсолютно никаких – нет, и еще…
– Перестань! – я выкрикиваю, не желая слушать эту пустую болтовню. Красный диск на груди обдал моё тело жаром. – Ты хоть понимаешь, о чем болтаешь? Мир, о котором ты сейчас говоришь – это просто сказочная утопия. Утопия и больше ничего более.
– Утопия, говоришь… – он усмехается, а затем придерживает паузу. – Ну, раз это для тебя «утопия», то почему ты постоянно думаешь об этом? – попал прямо в точку.
Ответ не заставляет долго ждать:
– Помни, я – лишь плод твоего воображения, а значит все твои мысли – мои мысли.
Я снова сжимаю кулак и на этот раз замахиваюсь на него, но мой удар, который должен попасть прямо в цель, проходит сквозь него, словно сквозь летающую груду песка. Он мигом восстанавливается, я собираюсь сказать, чтобы он убирался, и он снова читает мои мысли:
– Еще увидимся, Элиот.
Он исчезает мгновенно, так, как и появился, и следа его не остается. А я опять наедине со своими мыслями. После этого состоятельного разговора я уверен, что они поглотят меня полностью. Это был первый раз, когда поглотитель перестал работать без моего вмешательства. На досуге надо будет сходить к врачу, проверить.
Часы показывают без четверти девятого. Я иду в свою комнату, где из шкафа вытягиваю аккуратно сложенную повседневную одежду: красно-черную рубашку навыпуск в клеточку, черные джинсы и такого же цвета кроссовки на красной шнуровке. Такие простые наряды я предпочитаю абсолютно всему. Как там говориться: «И в пир, и в мир, и в добрые люди.»
Время уже поджимает, и я выхожу из квартиры, закрывая её на ключ. Я живу с братом уже почти целый год. Наши родители не очень хотели отпускать Ала жить одного, потому я был своего рода условием, с которым он мог жить отдельно. Не думаю, что я для него обуза. От материальной помощи со стороны родителей мы отказались, Ал зарабатывает хорошо, да и я приношу немного денег домой. Я готовлю, убираем мы по очереди, у нас полное взаимопонимание, мы не ругаемся, а если нужно принять важные решения – мы обязательно советуемся. Единственная беда в том, что я не только сам не сплю,