только прибудем на место, дам приказ никого не впускать и не выпускать. Без Деметрио его люди не рискнут брать штурмом замок. Лошади тоже нуждаются в отдыхе, пище и сне… Такими темпами мы всё равно не уйдём от преследования.
– Они могут устроить нам засаду, когда будем покидать замок.
– Мы подготовимся, Амато. Я по-прежнему могу рассчитывать на тебя?
– Моя жизнь в Ваших руках, синьор.
– Вот и хорошо, значит, прорвёмся!
Он улыбнулся. И у меня на душе стало светлей. Патриция притворялась спящей, пусть так, лишь бы ей было спокойно.
Вдали показались очертания родных башен. Что бы ни творилось у меня на душе, и какие бы я не переживал проблемы с отцом, там мой дом, там я родился и рос, был счастлив, отчаивался, любил…
Мы успели въехать в городские ворота до наступления темноты. А там и до дома – рукой подать.
– Молодой хозяин вернулся! – слуги с радостными возгласами выбежали приветствовать нас.
– Есть ли новости? Война закончилась? Что с госпожой?.. Боже правый!!! – со всех сторон доносились причитания.
– Всё расскажу, но прежде отнесите синьору в дом, позаботьтесь о ней! – я передал её в надёжные руки Маркелы и горничных.
– А теперь слушайте мой приказ: запереть все ворота и никого не впускать! Без моего особого позволения. Охранять замок даже от своих.
– Что же такое происходит, кто-нибудь объяснит?
– Жизни синьоры угрожает серьёзная опасность. Мы будем её защищать. Этого господина зовут Амато. Он мой близкий друг и помощник, во всём слушайтесь его и подчиняйтесь, как мне. В рядах наших людей скрываются злостные заговорщики, поэтому никому не доверяйте. Приказам якобы от барона Гриманни не верьте! Тех, кто ослушается меня, ждёт немедленная смерть! Мы пробудем недолго. После этого перейдёте в распоряжение своего старшего хозяина, но только после его прибытия. Всех гонцов отсылайте назад, посланий не принимать! Всё очень серьёзно…
Амато осматривал владения опытным взглядом, не скрывая своего восхищения могуществом нашей семьи:
– И Вы, господин, способны отказаться от всего этого ради женщины?!
– Эх, Амато, даже золотая клетка всё равно остаётся клеткой! Тебе этого не понять.
– Вы правы, синьор, я вырос в бедности, и ещё не встречал человека, способного отказаться от такого богатства и власти ради чего бы то ни было!
– Значит я – первый.
Патрицию занесли на руках в дом, я пошёл за нею, опасаясь очередного приступа её помешательства, и не ошибся, из покоев вскоре донеслись дикие крики.
– Господин, она отбивается от всех и не позволяет себя раздеть. Никак наша голубка тронулась умом, – пожаловалась Маркела, любимая служанка покойной матери моей и кормилица.
– Уйдите все, я сам справлюсь.
– Как можно, чтобы синьор…
– Можно всё, Маркела, приготовь необходимое и ступай!
– Будьте осторожны! Она совершенно не владеет собой и может