простишь меня? Я был неправ. Не хочу больше ссор и выяснения отношений, Ты мне нужна, я люблю тебя, – поцеловал, она не сопротивлялась. Это уже что-то!
Рядом с нею сидели Валентино, Маркела и та самая маленькая девчушка, что бросилась когда-то под копыта коня Амато.
– Её зовут Амелия. Ей семь лет. И теперь я её настоящий и единственный опекун.
– Хитрец, завёл себе готовое дитя, пелёнок не нюхал, и по ночам спокойно спал! – пошутил Пьетро, один из наших охранников.
– А тебе и завидно, да, рыжий?! – отпарировал Амато и показал ему кулак.
– Молчу, молчу, мой господин! – ретировался тот, раскрасневшийся от горячей еды и вина.
Погода менялась на глазах. Поднялся сильный ветер, тучи заволокли небосвод. Наспех поев, мы затушили костёр и отправились в путь по уже разведанной нами дороге. Теперь дети и женщины занимали весь экипаж, чему я был несказанно рад, это давало мне возможность ехать на любимом коне, беседовать с верным другом и не видеть печальных, обиженных глаз моей любимой.
Часть 2. Глава 12
Всю ночь и ещё полдня пришлось ехать, прежде чем мы обнаружили небольшое поселение у подножья гор. Замёрзшие, уставшие женщины и дети нуждались в отдыхе. Приняли нас охотно, нечасто в эти места заглядывает знать. Старый, но добротный дом из серого камня стоит чуть поодаль от остальных и прикрыт со всех сторон зелёными зарослями. Садовника у обедневшей дворянской семьи давно уже нет, судя по всему.
К счастью, никто не знает здесь барона Гриманни, несмотря на его богатство и могущество, он известен лишь в своём узком кругу, тут у людей другие господа.
Разместились благополучно, нам отвели целых четыре комнаты. Я не сомневался в том, что слова Филоретты исполнятся: скоро нас завалит снегом, это подтверждал и всё усиливающийся холодный ветер. Непогоду лучше переждать, сидя у огня в камине под надёжной крышей. Путешествие наше было долгим и утомительным. После сытного обеда все отправились спать.
Мы остались с Патрицией наедине. Этого момента я ждал и боялся одновременно, намереваясь поговорить по душам и разрешить сомнения и переживания Патриции без вездесущих глаз Маркелы. Но она не хотела со мной разговаривать, может быть, от усталости. Она тихо и смиренно лежала, ожидая меня.
Трогательно-беззащитная и хрупкая, но только внешне, внутри неё находится стальной стержень, который невозможно согнуть. Если этой женщине что-то взбредёт в голову, её уже не переубедить.
– Дальше будешь обижаться? – я, недолго думая, обнял её и притянул к себе, ощущая, как кровь заиграла во мне. За всё это время я не прикасался к супруге, как к женщине, и воздержание становилось невыносимым. Но смел ли я думать о чём-либо подобном рядом с той, которой пришлось пережить столько горя, ведь совсем недавно она потеряла ещё и ребёнка. Я и не надеялся на то, что Патриция когда-нибудь подпустит к себе кого-то, даже меня.
Пригрелись рядышком, стало хорошо и спокойно, а за окном свирепствовал лютый ветер и бил