тел и нечистот, но еще мучительнее было ощущать на себе волчьи взгляды каторжников, жадно впивавшиеся в женщину, проходившую над их головами в сиянии солнца, словно видение.
Ее светлый наряд переливался красками, перья на огромной шляпе шевелились, вздымаемые бризом. Внезапный порыв ветра приподнял ее юбку, и тяжелый вышитый край ударил прямо по лицу каторжника, прикованного у самых мостков. Он резко дернул головой и вцепился зубами в ткань. Анжелика в ужасе вскрикнула, пытаясь освободить юбку, каторжники разразились диким хохотом.
Надсмотрщик с плетью подбежал и обрушил целый град ударов на голову несчастного. Но тот не выпускал добычу. Из-под шапки косматых волос блеснул жадный и яростный взгляд черных глаз, с таким напряженным призывом впившихся в Анжелику, что она остановилась, потрясенная. Ее охватила дрожь, кровь отлила от лица. Этот жадный и насмешливый волчий взгляд был ей знаком.
Еще два надсмотрщика спрыгнули вниз, набросились на каторжника, молотя его дубинками, выбили ему зубы и наконец отбросили его, залитого кровью, на скамью, к которой он был прикован.
– Прошу прощения, ваша светлость! Прошу прощения, мадам! – повторял управитель, ответственный за эту партию гребцов. – Это самый худший, упрямец, зачинщик. У него всегда что-то на уме.
Герцог де Вивонн был взбешен:
– Привяжите его к бушприту на час. Искупается в море, так станет поспокойнее. – Он обнял за талию молодую женщину. – Пойдемте, дорогая. Мне очень жаль, что так получилось.
– Ничего. – Она уже овладела собой. – Он меня напугал. Но это прошло.
Они уже были довольно далеко от гребцов, когда оттуда донесся хриплый крик:
– Маркиза Ангелов!
– Что он сказал? – спросил герцог.
Анжелика обернулась, смертельно побледнев. За край мостков цеплялась пара закованных рук, словно страшные когти, готовые ухватить ее. А на ужасном, распухшем, окровавленном лице она вдруг различила черные глаза, выступившие из далекого прошлого.
Никола![2]
Адмирал де Вивонн подвел ее к шатру:
– Мне бы следовало остеречься этих псов. С мостков галеры хорошего не увидишь. Это зрелище не для дам. Но вот моим приятельницам оно нравится. Я не думал, что ты окажешься такой чувствительной.
– Ничего, – с трудом повторила Анжелика. Ей было дурно. Совсем как недавно Флипо.
С ужасом бывшая девчонка из Двора Чудес узнала Никола Каламбредена, знаменитого бандита с Нового моста, которого считали погибшим в схватке на Сен-Жерменской ярмарке, тогда как он уже почти десять лет искупал свои грехи на королевских галерах.
– Дорогая моя, милая моя, что с тобой? Откуда эта печаль?
Герцог де Вивонн подошел совсем близко, воспользовавшись тем, что никого не было. Она стояла на корме, вглядываясь в темноту, спускавшуюся на море, и казалась такой далекой, что он невольно оробел. Она обернулась к нему и ухватилась за его крепкие плечи, шепнув:
– Поцелуй меня.
Ей