пришлось пересказать свою нехитрую историю, в которую Ирина вставляла свои комментарии.
– В то утро мне в деревню надо было. Дошла до кладбища, вижу – свежая могила, а мертвечиной не пахнет. Вы же знаете, что даже свежий труп пахнет особенным образом. А тут – нет. Приказала выкопать. Действительно, оказался живой! Правда, ни дыхания, ни сердцебиения не определялось. А на другой день к вечеру очнулся!
Лесник-ротмистр слушал внимательно.
– Странно, что энкэвэдешники живого человека за мертвого приняли. Есть же у них в поезде врач? Или фельдшер?
– Есть, конечно. Только, я же говорю, ни дыхания, ни сердцебиения. А по инструкции они должны от умерших в рейсе при первой же возможности избавляться.
Оболенский обернулся к Джиму:
– Умеете останавливать сердце, мистер Тики? Или это случайно получилось?
Джим смущенно заерзал:
– Да… Меня дед научил. В давние времена, если шторм уносил рыбаков далеко от земли…
И он пересказал историю о богине смерти Махуике.
– Мне было очень плохо, демоны своими крыльями застилали небо моего разума… Вот я и вознес молитву. А дальше – ничего не помню. Очнулся уже здесь, спасибо Ирине.
– Я о таком только читал… Йоги в Индии, дервиши в Персии… – задумчиво пробормотал Оболенский, вертя в пальцах трубку, – Позволите закурить, Ирина Васильевна?
– Дымите! – махнула она рукой.
Джим завистливо принюхался к ароматному дыму, поплывшему по избе. Он не курил уже очень давно, с самой тюрьмы. Курильщики поймут!
Тем временем вскипел самовар и Ирина заварила чай.
Бывший ротмистр налил напиток в блюдечко и, заложив за щеку кусочек сахару, стал пить вприхлюпку. Ирина не смогла сдержать улыбку. Оболенский смущенно потупился:
– У нас в деревне все так пьют. Конспирация-с!
Джим пил чай с козьим молоком. Без молока он вкуса напитка не понимал.
После чая Ирина спросила:
– Что с Джимом делать? Вечно жить у меня он не может!
– Да, действительно… – согласился лесник-князь, – Надо подумать!
Совершенно крестьянским жестом он крепко почесал в затылке, стимулируя мыслительный процесс.
– Недалеко от тех мест, где я живу, на Васюгане, народ живет, ханты. Полукочевой, г-м. Артель у них: пушнину сдают в «Заготкожживсырьё», орехи кедровые, замшу. Всё, в общем, чем тайга богата. Вождь, ну, то-есть, председатель артели, мой друг. Председатель колхоза – тоже. Попробую договориться, чтобы Джима к ним… э-э… внедрить!
– А документы? – наклонилась к нему Ирина.
– Да бог с вами! Какие документы в тайге? Список поименный, участковым заверенный – и всё!
Джим насторожился. Возможный поворот в судьбе интриговал…
– Но, что я там буду делать?
– Жить! – уверенно ответил Оболенский, – А что тебе ещё надо?
– Э-э… домой хотелось бы добраться… в Новую Зеландию…
– Не, туда не доберешься! Только,