весело предложил:
– Ну, давай знакомиться по настоящему! Фамилия, имя, отчество, год рождения, где живешь?
– Демьян Миронович Пастухов. Тыща девятьсот шестнадцатого. Жительствую в деревне Масловка, Омской области, – угрюмо пробубнил Демьян, с тоской осознавая, что могут и посадить.
Это-то ладно, дело житейское, хотя и неохота, конечно. А, вот, от Комарихи могут быть неприятности похуже. Гораздо похуже! Да-а, как говорится: язык мой – враг мой!
– Куда ехал?
– В Омск.
– Зачем?
– Мне обчество поручило купить того-сего. Ну, галоши, ситец, костюм сорок шестого размера, фикус, баян, грампластинки… Барабан ещё.
– Деньги, значит, у тебя общественные изъяли?
– Ага. Тама и мои тоже, только немного.
– Явка была предусмотрена? Где?
– Чево? – не понял Демьян.
– Я спрашиваю, где ночевать собирался?
– А! У бабы Насти, она тётке Лукерье сродница. То ли золовка ейная, то ли кто…
– Адрес?
– Улица Кирова, дом семнадцать, во дворе налево.
– Пароль какой?
– Пароль?!
– Ну, что сказать должен был, чтоб впустила?
– Да… это… Здрассьте, я Демьян с Масловки, от тётки Лукерьи поклон привез и подарки!
– Что за подарки?
– Ну… Мёду корчажка, сало, медвежатина копченая.
Афиногенов резво записывал показания в протокол. Дело вырисовывалось интересное: пароли, явки…
– Теперь подробно про мертвеца!
Демьяну пришлось вспомнить, какого числа на полустанке остановился арестантский поезд, как он по просьбе Федотыча привел телегу с кобылой Лягвой, как случайно выяснилось, что один из мертвецов татарин.
– Чья идея была хоронить его за оградой кладбища? – Афиногенов закурил и дружеским жестом предложил закурить задержанному.
– Это я, стало быть, предложил. Кладбище православное, куды ж татарина?
– Понятно. Религиозное мракобесие…
Становилось все более интересно.
– Потом что было?
– А что, потом… Закопали, таблички поставили, выпили за упокой души, поехали домой. А утром баба моя, Ульяна, прибегает: мол, Комариха велела волокушу к кладбищу привезти и лопату. Ну, запрёг Лягву, пошел. А бабка на могилу татарина показывает: выкапывай! Как ослушаешься? Выкопал, на волокушу погрузил, спрашиваю: зачем он тебе, бабушка? А она и сказала: для опытов!
– Дальше!
– А дальше ничего не было. Ушла бабка к себе, а к вечеру Лягва сама домой вернулась…
Отправив Демьяна в камеру, Афиногенов связался по телефону с подполковником Коротковым, отвечавшим за перевозку заключенных на участке Оренбург-Иркутск. Тот принял его немедленно. Войдя в кабинет, Афиногенов окинул подполковника изучающим взглядом: крепкий лысеющий мужчина лет сорока с хвостиком, лицо волевое, хотя и несколько обрюзгшее, глаза чекистские, с прищуром. Начальник!
Хозяин кабинета поздоровался за руку,