чтобы держать ситуацию под контролем, и приготовился ждать – больше ему ничего не оставалось делать.
…Колин припарковал машину у задней двери дома, отпер ее новеньким и блестящим ключом и вошел в кухню. Тут ему все было знакомо. Никаких ценностей на кухне не было, одни ложки-вилки и тарелки.
Он прошел дальше, в столовую. Там было темно, окна были зашторены плотными занавесками. Он чуть раздвинул их и огляделся: массивный стол в окружении стульев с высокими спинками, два высоких шкафа. Колин заглянул в них: в нижней части – скатерти, салфетки, свечи, вазы… В верхней, застекленной – фарфор и серебро. Неплохо! Есть чем поживиться…
Из столовой он вышел в широкий полутемный коридор, упирающийся в парадную дверь с небольшим вестибюлем перед ней. Пол в вестибюле был выложен ядовито-зеленой и купоросно-синей узорной плиткой викторианских времен.
По обеим сторонам коридора располагались еще четыре комнаты. Колин заглянул в каждую из них: одна была забита книгами, в другой стоял рояль, в третьей – письменный стол.
Колин зашел в четвертую – гостиную. Шторы в ней были раздвинуты, и было светло.
Старинная мебель темного дерева, персидский ковер, стены обшиты деревянными панелями. Картины на стенах. Колин подошел поближе. Поверхность шероховатая, с мазками – значит, оригиналы. Интересно… Было довольно чисто, даже пыли совсем немного. Хотя какая-нибудь помешанная на уборке тетка могла бы тут с Колином не согласиться. Никаких безделушек и фотографий на каминной полке и на двух низеньких столиках с гнутыми ножками не наблюдалось. Столики тоже интересные… Только громоздкие. Надо подумать, как их выносить, если надо будет…
Он открыл резные дверцы шкафа и заулыбался. На полочках стояло великое множество стаканов, фужеров и бокалов всевозможных форм, размеров и цветов. Толстяки с сальными волосами из той передачи исходили из-за стаканов слюной.
Он сбегал на кухню, навытягивыл полиэтиленовых пакетов из висящего на стене длинного мешка, заскочил в кабинет, схватил лежащаю на полу за дверью стопку старых газет, прибежал обратно в столовую и начал осторожно заворачивать каждый стакан в газеты. Руки почему-то вдруг задрожали.
Колин вытаскивал стаканы из задних рядов, оставляя передние нетронутыми – вдруг старикашка помнит, где у него что стоит и хватится своих стекляшек, когда выпишется…
Он заполнил стаканами два пакета и уже расправлял третий, как вдруг раздался звонок в переднюю дверь.
Колин замер. Кто бы это мог быть? Первой мыслью было не открывать – к старику вообще никто ни когда не ходит. Это какие-нибудь Свидетели Иеговы1. Постоят и уйдут.
Но Свидетели Иеговы продолжали трезвонить. Колин осторожно поставил оба пакета со стаканами в угол за шкаф, на цыпочках подошел к двери и посмотрел в глазок. Он выругался. Там стояла Букэй – раздери ее черти!
– Колин!