ты загорелся. Горящая штора подпалила тебе волосы… Ты катался по полу, верещал, звал на помощь… Но никто тебя не слышал и никто к тебе не успел. Интересно, что чувствует человек, в полном сознании сгорая заживо, а, Нелли? Наверное, это очень, очень больно и неприятно! Сдирать с себя одежду вместе с кожей… Обонять вонь собственного палёного мяса… И понимать, что выхода нет! Никто и ничто не спасёт! Вряд ли это состояние длилось долго, но эти минуты были самыми длинными в твоей жизни. А когда всё наконец-то закончилось и болевой шок выбросил тебя в бушующий тоннель, ты долго не мог принять это и смириться. Ты влетел в гудящий ад, встретил там всех своих чудовищ, и не было никого, кто бы тебя защитил и утешил. Потом был суд… По его итогам карма швырнула тебя в тело жалкой девчонки – и ты стал именно тем, что так высокомерно высмеивал в прежней жизни. А по инерции протащил некие склонности из прошлого, совершенно неуместные и невоплощаемые в этом слабом, несуразном теле. И в этих жидких эстрогеновых мозгах. Поэтому – мой тебе дружеский совет: не презирай беременных попрошаек и маленьких шлюх, сэкономивших на презервативе. Иначе в следующей жизни станешь глупым отцом большого, истеричного и вечно голодного семейства. Или многодетной вдовой, что во сто раз хуже».
«Никого никогда не презирай, – всхлипнула Нелли. – И не думай про мыло с верёвкой. Доживи до старости как есть. Точнее, до болезни… Тебе ведь недолго осталось, каких-нибудь лет пятнадцать. Хочешь, мы уедем с тобой умирать в Бурятию? В дацане тебя проводят как надо. Ты уйдёшь спокойно, без мыслей и страстей. Нирвана тебе, конечно, не светит, но ты возродишься в Чистых Землях».
«А в дацане есть фуд-корт?» – хохотнул мистер Квилп.
«Фуд-корт – не самая страшная привычка, – вступилась Нелли и погладила меня по плечу. – Да и часто ли он там появляется? Много ли съедает этой своей «маргариты»? Он умеет отказываться от лишнего. И вообще: не так много радостей у него в жизни. Посмотри, он ведь живёт монахом, давным-давно разлюбил порносайты и совсем не зарится на парней».
«Это они на него не зарятся», – пробурчал мистер Квилп.
«Но знаешь, в одном он, наверное, прав… – продолжала Нелли, кивнув на Квилпа. – Тебе не стоит видеться с Элен. Вы слишком разные. И не можете дать друг другу ничего. Только жалость с одной стороны и зависть с другой. А ты и так слишком много завидовал в своей жизни».
«Да-а, а уж сколько раз он себя жалел… – закатил глаза мистер Квилп. – Это не человек, это какая-то сентиментальная эгоистичная медуза. Но что-то я с вами засиделся. А идиоту ещё дописывать рекламу. Дедлайн, дедлайн – Ксюшегришенька маст дай!»
Я выключил компьютер и улёгся поспать. Нелли села в уголок додумывать статью про чудодейственные свойства шарлатанских травяных бальзамов – чтобы надиктовать мне, когда я проснусь. Мистер Квилп залез в платяной шкаф, и вскоре оттуда раздался противный повизгивающий храп. За жестяными оконными рёбрышками распускался невзрачный мартовский день, отягощённый снегопадом. Белая скука падала с неба, сводя на нет все вчерашние старания солнца