выводит. А флейтист, как назло, на больничном. Концертмейстер группы на его место временно посадил третью флейту – девочку-стажерку. Скромная такая, застенчивая, мышка, в общем. И не может она сходу пассаж взять, а заранее ноты не смотрела – чужая же партия. Дирижер и взъелся. Эпитетами всякими посыпал, стал ехидничать, интонациями поигрывать.
Девочку от испуга и вовсе переклинило.
Репетиция встала. Маэстро шипит, стажерка, вся бледная, руладу пытается сыграть, народ молчит. Европейской же величины человек, да характер вредный – страшно перечить. Ну, тут я за девчонку и встрял, как дурак. Дирижер на меня переключился. Мило разговорились, трень-брень, слово за слово…
В общем, послал я его. На три буквы. При всех. Прилюдно.
На этом репетиция закончились, музыкантов отпустили. На другой день администратор оркестра подходит и говорит: «Виргус, я тебя долго от начальства отмазывал, ты знаешь. Но сейчас это выше моих сил – маэстро категорически настаивает…» – «Ладно, – говорю, – Виктор Сергеевич, на вас я не в обиде». Пошел в отдел кадров и заявление накатал.
«Бунт – это вкус его существа». Ох, грехи мои тяжкие…
Побродил я в поисках работы, потыркался везде, но, похоже, репутация моя не совсем того… Подмоченной оказалась, неожиданно для меня. «Гулена, баламут, за словом в карман не лезет» – такое мнение сложилось обо мне в профессиональных кругах. Музыкальное сообщество, дружище, среда консервативная, и все друг о друге знают. Потом Андреич (помнишь, который кроссворды разгадывал?) сжалился, к себе в музыкальную школу взял. Там я сейчас и тружусь.
Круг замкнулся – опять я в музыкалке.
Все бы ничего, – с детьми мне работать нравится, хоть и не мой уровень, конечно, – только опять у меня нелады с начальством. Нет, с Андреичем мы вполне вась-вась, да только он в школе ничего не решает. По характеру мягкий, да и забил уже на все – спит и видит, как бы на пенсию выйти. Заправляет в музыкалке завуч. Луиза Харисовна. Ох, и стервозная же баба, простите, если что не так… С первого дня ко мне неровно дышит. Только не в том смысле, дружище, в каком ты подумал. Короче, у нас сумасшедшая, неземная, страстная нелюбовь с первого взгляда.
И хватит, много чести – об этой дуре говорить.
Все пройдет.
Воспарить над отчаяньем -
Вот путь сияющих.
Было время – ну, недели две, – когда я даже в депрессняк впал. Все ж навалилось одновременно – без работы остался, Ленка вытурила, сорокалетие на горизонте замаячило… (Непростая дата – сорок лет, особенная, но про нее дальше рассказ). И я заквасил.
Кто знает, как я в загул ухожу, тому объяснять не нужно. Явление не для слабонервных. Я, дружище, ежели чего делаю – то на всю катушку. По полной. Правда, в этот раз недолго гулял, как-то само собой прошло. Устал, наверно. Надоело. И я лежал у Ботана на старом продавленном диване, отходил от бодуна и пялился в потолок. Без всяких мыслей. Созерцал, блин.
Путь сияющих.
Ботану как раз травку принесли… Ну, чего уж скрывать – покуривают в их кругу, покуривают.