спрятанный в тени бугенвиллей спортивный автомобиль, ставший его первой по-настоящему крупной покупкой.
Джанни поспешил следом.
– Послушай, почему ты меня избегаешь? Давай поболтаем. Я бы мог рассказать тебе много интересного о мире.
Стив остановился, спустил на кончик носа солнечные очки и цепко взглянул на Джанни.
– Ты, кажется, не понял, но я повторю. Я с наркошами не якшаюсь. Я на них за-ра-ба-ты-ва-ю! Так что иди отсюда!
И, не дожидаясь ответа, пошёл к автомобилю.
Джанни долго глядел ему вслед. Затем медленно вернулся обратно и, задумчиво глядя на далёкую водную гладь, пробормотал:
– С наркошами не якшаешься, а деньги, значит, на них зарабатываешь. Ничего. Я вылечусь, и ты ещё увидишь, на что я способен.
II
У дона Паоло было три сына. Два умных, а третий, по мнению дона, дурак. Умных дон Паоло сломал быстро, так как не выносил никакой конкуренции ни вовне дома, ни тем более внутри его, и Джанни, хоть и слыл дураком, понял, что скоро настанет и его черёд. Он решил не испытывать судьбу и на следующий день после своего пятнадцатилетия удрал из отцовского дома. Работал где придётся, то учился, то бросал учёбу, участвовал в антивоенной кампании, входил в террористическую левацкую группу, вновь учился, а затем связался с хиппи, встретил среди них Нэнси и уехал с ней в Индию искать гармонию и высшие сферы.
Сферы ускользнули от Джанни, а может, их и вовсе не было, но они с Нэнси довольно быстро нашли им замену. Сначала там же, в Индии, потом, когда вернулись в Калифорнию, – в коммуне, где жили как придётся и с кем придётся и сутками употребляли всякую дрянь.
Дон Паоло давно поставил крест на младшем Альдони, и лишь донна Франческа периодически присылала ему короткие телеграммы с одним и тем же текстом.
«Надеюсь, ты силён по-прежнему».
Она не ставила знака вопроса в конце, только точку, под которой подразумевала положительный ответ, и для затуманенного мозга Джанни отсутствие вопросительного знака в материнских посланиях в итоге сыграло излечивающую роль. К тому же он всё больше тяготился обстановкой коммуны, с её хаотичной созерцательностью, беспорядочным сексом и полуголодными неухоженными детьми. Да и отношения с Нэнси к тому времени выродились в нечто невразумительное, закваска же сицилийских предков так и не дала ему полностью погрузиться в наполненную удушающим светом иллюзий атмосферу, в которой Нэнси чувствовала себя как рыба в воде.
Но настоящим толчком к изменению жизни Джанни явилась смерть донны Франчески.
Известие о смерти матери привезли два хлыща.
– Дон Паоло распорядился сообщить печальную весть таким вот способом, ведь другой связи с тобой нет, – сказали они в ответ на его вопрос, какого чёрта им тут надо, и спешно ретировались.
Осознание, что из его жизни ушёл единственный любивший его человек, пришло к Джанни только через год, и, когда это случилось, он схватил первый попавшийся рюкзак, закинул в него пару книжек с изречениями