я не приверженец обскурантизма, но избыток знаний, в которых утопает неокрепший юнец, вымывает его духовность. Впоследствии его повсюду окружает не удивительный мир, который хочется узнавать постепенно, наслаждаясь каждым мгновением соприкосновения с ним – а набор терминов, значений и определений, делающих все обычным и скучным, что, порой, даже закладывает в него отвращение. Но ещё раньше, что прискорбнее всего, у них закрываются уши и глаза, зато рот с тысячью зубов, нос с завидным обонянием и руки, ищущие удовлетворение нужды искушаться, дисциплинируют систему расширения своих нужд — работой. Другое дело, когда приходит время и он самостоятельно решает нечто познать и изучить, – а не из-под чьей-то палки/по чьей-то прихоти.
И вы только представьте себе моё удивление, когда среди всех этих единообразных сорняков, я увидел двух девочек. Я тотчас встрепенулся и прозрел с затайкой дыхания: словно перламутровые жемчужинки в ракушке, вот-вот сольющиеся в одну, схватившись за руки и безмятежно подпрыгивая, они бежали по траве, усыпанной золотистыми цветочками хризогонума, присвистывая им известную шутливую песенку. Я был невозможно взбудоражен и потрясен! Их не заинтересовала даже детская пустая площадка во дворах, овеянная весенними дождями – нет, – не приметив её, они пронеслись мимо.
Создалось впечатление, словно они парят на ветряных крыльях. Невинные и восторженные таинством, в белых льняных и свободных платьицах, они даже не догадывались, что смотрят прямо на меня! – я как раз притаился поодаль, направив на них луч света, чтобы отчасти скрыть себя. Дабы убедиться в их чистосердечии и чувствительности к моим намёкам, я обошёл черепок планеты с другой стороны, расположившись позади них и слегка подул в их спины: они ещё веселее и резвее запрыгали вперёд, весело засмеявшись и застеснявшись тёплому дуновению, приподнявшему их платьица. Я долго, очень долго их ждал! – тех, кто воспринял бы моё дуновение не обычным порывом ветра, – по-научному – представляющим собой движение воздушных масс между областями с разным давлением, – нет! – а как направление и зов высших сфер. Сквозь этих девочек пел морской бриз; их хрупкая фарфоровая кожа принимала восхищения моих бережных лучей глаз. Их счастливые личики светились улыбками; прозрачными улыбками глаз.
О, Всевышний! Как давно, очень давно меня ничто так не радовало! Они вели очень милую беседу, пока я обдавал их дуновением позади. Тут они вновь устремились вприпрыжку, перебегая балку через старый деревянный мостик. После, я обдал дыханием одну из них – с правой стороны, и они, схватившись за ручки, свернули налево.
Если же в моём клубе всегда темно и безрадостно, потому как свет поглощается кромешной тьмой, – то у них волшебство красок утреннего рассвета! Я даже взял себе за ежедневную обязанность поддерживать этот свет; оставлять лампу включённой даже в дневное время. Раньше она тоже оставалась