население в двадцать пять миллионов человек от необходимости развивать какую бы то ни было промышленность. Другое богатство Сибири – трудолюбие населявших ее свободных и смелых людей. Царское правительство выделяло по пятьдесят десятин земли на каждого мужчину в семье, и большие крестьянские хозяйства раскинулись по всей огромной сибирской территории. Плодородная земля родила хлеб, справедливо считавшийся лучшим в мире. Многочисленный скот обеспечивал огромное производство качественных молочных продуктов. Всего было в достатке на этой земле, кроме мира.
Кто же были люди, населявшие этот рай? Многие произошли от потомков первых казаков, завоевавших эту землю в конце XVI века. Затем туда десятками тысяч отправляли политических ссыльных, отчаянных людей, и новые поколения первопроходцев проникали в глубь ее территории. Благодаря географической удаленности и слабым связям с остальной Россией сибиряки привыкли к самодостаточности и независимости.
Когда мы достигли Забайкалья, находившегося под управлением Семенова, я приготовился к любым возможным сюрпризам, зная, что вся территория вдоль железной дороги была отмечена известными «станциями смерти»[14].
Существовали они якобы для борьбы с большевиками, но этот термин, с санкции Семенова, мог применяться к любому путешественнику. Семенов делегировал свою власть нескольким нечистоплотным подручным, которые судили быстро, без объяснений и обжалований.
Один знакомый состоятельный еврей из Харбина отправился со мной в этой поездку, с целью вывезти своих родственников из Томска. По документам он путешествовал в качестве моего шофера – и был счастлив возможности поехать в Сибирь по такой легенде. Но по прибытии на станцию Даурия его немедленно арестовали – агентам Семенова стал известен план, и из Читы была послана телеграмма. Мои протесты не возымели действия, и мне ничего не оставалось, как покинуть поезд вслед за ним. На наше счастье, офицер, производивший арест, оказался выпускником того же училища в Харбине, что и я. А по традиции у выпускников одного заведения было принято помогать друг другу везде, где бы они не встретились. Мой новый знакомый осторожно сунул мне листок бумаги со своим адресом и шепотом сказал, чтобы я в тот день приходил к нему обедать. Таким образом, со стороны это выглядело бы как простой дружеский визит.
В полдень мой новый друг сообщил мне, что ситуация не внушает особых надежд. Мой «шофер» заключен на гауптвахту на неопределенный срок в ожидании «финансового урегулирования» вопроса. Если таковое не последует, то его «пустят в расход». Я был благодарен ему за такое откровенное признание. Мы обсудили возможные пути и средства спасения. Простой подкуп дежурного в тюрьме представлялся невозможным. Мой шофер был арестован как большевик, и, если его родные не явятся как можно быстрее с выкупом, его казнят. Так же бессмысленно было думать и об адвокате, ибо люди Семенова вершили как исполнительную, так и судебную власть.
В конце концов