балансируя сумками и портфелями. Возле булочной на противоположной стороне разгружается хлебный фургон. Крылов перебегает улицу и встаёт в хвост очереди, вытянувшейся к магазинным дверям. Очередь движется споро и уже минут через двадцать он вновь оказывается на воздухе, прижимая к груди буханку чёрного – круглую и горячую.
"Ур-ра, Шишкин! Отвальная нам практически обеспечена! Зажарим кабачок с патиссоном, настрогаем туда скумбрии с плавленым сыром – и навернём этот хлебушек так, что… Хотя, конечно, возможен и более изысканный вариант. К которому, если честно, я склоняюсь больше. А именно: дотопать до вон того кооперативного магазина с издевательским названием "Дары природы" и по грабительским антинародным ценам разжиться там нормальной картошкой – не мороженной и не скукоженной. И вот тогда, Шишкин, мы точно будем – на коне! Поскольку лучшего специалиста по жарке картошки, чем я, в столице нашей советской Родины просто не сыскать…"
В "Дарах природы" народу также – битком. В центре зала возвышается громоздкий агрегат с железным раструбом. Рядом с ним на табурете восседает грузная продавщица в телогрейке. Она дожидается, когда очередной покупатель приставляет к раструбу сумку, и бесстрастно дёргает за рычаг. Каждое дерганье сопровождается душераздирающим металлическим скрипом и глухим стуком сыплющихся клубней. Долговязый мужчина в роговых очках, чья сумка как раз в эту минуту наполняется картошкой, вдруг поджимает губы:
– Слушайте, а почему она вся в земле? Что это за порядки такие, в конце-то концов? Мало того, что торгуете втридорога, так ещё и землю сыплете! Жульё!
Продавщица молча сползает со своего места и под недовольное гудение очереди отправляется в подсобку. Через минуту она возникает вновь, но уже в сопровождении директрисы – коренастой блондинки с сильно подведёнными глазами и внушительным бюстом, обтянутым ярко-красным свитером. Директриса воинственно встаёт посреди зала:
– Так, товарищи! Па-прашу внимания!
И, выждав паузу, продолжает:
– Весь картофель мы получаем из экспериментальных фермерских хозяйств. Люди там трудятся в неимоверно тяжёлых условиях, практически вручную. Да! У них нет возможности вылизывать каждый клубень. И у нас такой возможности нет. Но! Вы посмотрите, товарищи, какая это картошечка! Вы посмотрите только! Ведь с государственной не сравнить! Крупная, белая, без нитратов. Вы её помоете, почистите и скушаете с удовольствием. А государственную помоете, почистите и выкинете всю… Так, мужчина, а теперь – с вами. Претензии можете предъявлять. И жалобы пишите – хоть обпишитесь. Но хамить – не имеете права! Ясно вам? А то распоясался, ишшшь! "Жульё!" Да сам ты жульё! Вот такие очкастые всё и тащат с прилавка, когда продавцы отвлекаются… Сколько там у него по чеку, Валь? Шесть шестьдесят? Верни ему семь, пусть подавится…
Мужчина, подхватив сумку, спешит к выходу. Очередь с готовностью кивает: да-да, конечно, понимаем. Фермеры, эксперимент. Внедрение новых методов хозяйствования. Хамству – бой…
Примерно через час Крылов вываливается на улицу с чувством до конца исполненного долга. Ибо! Его спину теперь