песка, превратившегося в полужидкое месиво, накрывают машину плотным слоем. Педаль вдавлена в пол. Впереди не видно ни зги. Поток воды и щётки едва успевают смахивать песчаную завесу.
Медленный полёт вверх на вершину волны и плавный переход в параллельное положение. Руль налево и аккуратное торможение на обочине справа.
Слава Богу, не занесло и не выкинуло по скользкой поверхности на противоположную сторону трассы!
И вообще, в гробу я видел путешествия в лихую погоду по цыганским тропам!..
Зара по-прежнему смотрит вперёд, на кадры природного веселья, возникающие на миг после ленивого взмаха стеклоочистителя.
Мы стоим. Ливень смывает остатки грязи с ветрового стекла. Гром гремит реже и тише. Молнии сверкают где-то за хутором.
Сглотнул слюну, освобождая заложенные давлением ушные перепонки. Теперь только грохот от капель по крыше, лёгкая дрожь от работающего мотора и затихающее сердцебиение.
Выключаю двигатель, останавливаю стеклоочистители и наблюдаю, как струи воды разбиваются о капот.
Потом на нас обрушивается идеальная тишина. Дождевая стена отходит к хутору и сзади в салон врывается вечернее солнце. Впереди вымытое синее небо с высокими ватными облаками, не участвовавшими в только что закончившемся бедламе; покрытая жёлтыми лужами трасса и висящие над ней половинки двух бледных радуг.
Зара по-прежнему держится за ручку над дверью и за чехол сидения. Губы плотно сжаты, глаза закрыты.
Теперь она медитирует, прогоняет зависшую над хутором грозу.
– Я жуткая трусиха! – говорит девушка и сверкает в мою сторону «космической глубиной». – А вы как себя чувствуете, уважаемый Рома?
Имя Роман мне нравится. Оно, наверное, кочует с цыганами по временам и волям от самой Индии и напоминает им бога Раму. Или приобретено у римлян и румын.
А впрочем, это лишь мои фантазии. Рома, по мнению бабушки Рады, просто – хороший человек…
– Настроение нормализуется, – наигранно произношу я и глажу рукой руль. – Было бы неприятно забуксовать в этой грязи. Спасибо «бригантине», вытянула! И вам спасибо, ненаглядная колдунья! Ваши чары так же помогали нам!
– Я старалась! – улыбается Зара. – Теперь домой?
– Домой. Попутно заедем на автомойку. Потому что езда по этой новой дороге основательно нас испачкает.
– Хорошо, Максим, – говорит девушка.
– Зара, мы можем перейти на «ты»? Будет проще вести беседу…
– Нет, Максим! – говорит она. – Это мой женский принцип. Он как барьер. Стоит его открыть, и в наших отношениях появятся лишние слова, с помощью которых придётся защищаться от самих себя. Возникнет непринуждённость. А это – естество, которое, потеряв контроль, помчит, словно машина без тормозов. Так что, Максим, повременим ломать барьеры природной сущности. Посмотрим, не завянут ли наши цветы раньше времени…
Да она, наверное,