в аккуратный шрам… Кто залатал его? И кто вообще мог ее ранить?!
И эта версия, беспомощная, сшитая белыми нитками, не объясняла главное: почему никто из ее родных и близких не помнил, что у нее была дочь.
Осколок пятый
Клэрити и сама не помнила, как задремала. Просто, уставшая от бессонницы и адского напряжения последних часов легла на диван и «на минуточку» прикрыла глаза. А потом проснулась с колотящимся сердцем – из темных глубин сна, в котором царствовала Каролина, ее выдернул настойчивый стук в дверь.
На нетвердых ногах подошла к входной двери. Заглянула в глазок и удивленно вздернула брови. Тони Хаттон собственной персоной.
Она влетела в распахнувшуюся дверь как блондинистый ураган – в последнее время Тони меняла прически так часто, что Клэрити не успевала привыкнуть к новому образу матери. Ей было скучно, невыносимо скучно сидеть дома и заниматься лишь тем, что исполнять обязанности верной жены. Дочь выросла и сбежала из родного дома при первой же возможности, а потом и вообще создала новую семью, танцы оставались для Тони лишь воспоминанием, приносящим и радость, и глухую тоску – по тому, чему уже никогда не суждено сбыться.
Все свои силы отныне она тратила на поддержание образа бывшей танцовщицы – тонкой, прямой, холеной, – а ныне соучредителя известной косметической фирмы, которую много лет назад основал отец Клэрити. Ухоженные руки украшала россыпь колец с драгоценными камнями, идеальная форма бровей, татуаж, волосы как в рекламе дорогого шампуня. «Лучше бы вкладывалась в благотворительность», – раздраженно подумала Клэрити. Впрочем… Тони Хаттон нужно находиться в центре внимания, анонимные вложения – не для нее. Понятие благотворительности у нее было своим – она мечтала однажды создать фонд помощи больным детям.
Правда, пока дальше разговоров дело не шло. По всей видимости, она поняла, что создание фонда – не такое быстрое и легкое дело. А интерес исчезает, когда Тони сталкивается с тем, чего нужно добиваться долго и упорно – если речь не идет о танцах.
– Мама? – Клэрити постаралась заменить удивление радостью. Получилось плохо. – Что ты здесь делаешь? Я думала, вы с отцом собирались поехать в Венекку.
– Он отправился туда один, но, несмотря на то, как сильно я хотела провести выходные в этом чудном месте, я сказала ему, что не могу бросить дочь в таком состоянии. Мы поругались. Не думай – твоему отцу не наплевать, просто… В отличие от него, я вижу, что тебе требуется поддержка родных и близких. Меня беспокоит, что ты здесь совсем одна! Челси не в счет, она всего лишь подруга, не родная кровь.
Удар первый: из-за тебя, Клэрити, я порушила все свои планы.
Удар второй: из-за тебя, Клэрити, я поругалась с мужем.
Удар третий, нокаутирующий: напоминание о том, насколько Клэрити одинока. О том, что кроме родителей и Челси, у нее больше никого нет.
Клэрити сложила руки на груди, привычно обороняясь от психологических атак матери. Ей бы в актрисы идти, честное слово – в одно короткое