не получила достаточного освещения, но некоторые публицистические статьи дают основания полагать, что схожие паттерны в отношении мессенджеров можно наблюдать в других регионах Сибири и Дальнего Востока – таких, например, как Якутия и Камчатка.
Ключевые слова: мобильный интернет, мессенджеры, политики потребления, интернет в регионах России, цифровая и городская среда.
Дальний Восток – самый дорогой регион России и по стоимости фиксированного доступа, и по цене мобильного интернета59, с крайне неравномерным развитием инфраструктуры, что создало технические условия для появления и распространения уникальных локальных интернет-практик: так, студенты с Камчатки, с энтузиазмом следя за процессом прокладки широкополосного канала на полуостров, «загружали интернет» (музыку, в т.ч. из своих аудиозаписей в соцсетях, видеоролики и сериалы) на свои жесткие диски и везли их домой. Специфические практики использования мессенджеров, которые я попытаюсь описать в этой статье, до сих пор еще не получили освещения в специальной литературе, но по материалам некоторых журналистских статей и рассказам информантов мы можем предполагать, что похожие практики можно обнаружить и в других областях Сибири и Дальнего Востока.
Моя этнографическая работа проходила в течение нескольких месяцев в 2015 г. на о. Сахалине (гг. Южно-Сахалинск, Оха, Ноглики, пос. Некрасовка) среди различных этнических групп острова и была дополнена в 2016-м на о. Итуруп (военные городки Горячие ключи и Горный. Исследовательские задачи не касались проблематики интернета прямо, но наблюдаемые интернет-практики показались мне любопытными и в некоторых случаях – например, в вопросах жизнеобеспечения в изолированных местах, – оказались чрезвычайно важными. В данной статье я предприму попытку описания отмеченного мной феномена – использования мессенджеров как инструментов для гражданской кооперации и социального контроля, а также оценить перспективы специального исследования интернета в данном регионе.
Рис. 1. Раздел сахалинского форума SAKH.COM от 10 мая 2017
Обычно группы в мессенджерах описываются как более интимные, чем в соцсетях; как правило в них состоит до 20 или менее человек, связанных при этом личным знакомством: «Это группы в большей степени, чем сеть контактов отдельного человека. Они особенно важны, поскольку для молодого поколения такая текстовая коммуникация в большой степени вытеснила голосовой функционал телефона»60. В Сахалинской обл. складывается совершенно иная картина: чат-группы здесь – скорее феномен публичный, чем частный, который выступает как инструмент локальной коммуникации в пределах островов. Об этом можно судить как по функционалу групп (дорожные каналы, коммерческие, бартерные, взаимопомощи, дэйтинг), так и по их составу: так, вопреки «стандартному описанию», группы здесь преимущественно массовые, по 30—150 зачастую не связанных личным знакомством