и больше
23 января. Пятница. 11.35
Дворкин просматривал рапорт участкового, когда в дверь его кабинета осторожно постучали.
– Да, входите.
Дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла еще довольно молодая женщина в норковом пальто и такой же шапке. Сделав несколько шагов в сторону письменного стола, за которым сидел следователь, остановилась.
– Вот, – вошедшая держала в протянутой руке листок, – повестка из прокуратуры. К вам, сказали.
– Вы кто? – спросил Дворкин, взглядом изучая вошедшую.
– Егорова… Александра Александровна… Сестра Подкорытовой, убитой… Младшая.
– Присаживайтесь. – Следователь показал рукой на стул, стоящий у стола.
Женщина присела. Расстегнула две верхние пуговицы мехового пальто.
– Если по поводу убийства, то…
Дворкин остановил ее.
– Одну минуточку. – Он придвинул к себе заготовленные листы бумаги. – Я вызвал вас в качестве свидетеля и вынужден снять допрос по всей форме, то есть с заполнением протокола, с выполнением всех необходимых процессуальных процедур.
– Но я не думаю, что буду вам чем-то полезна. Впрочем, спрашивайте – отвечу, как смогу.
– По свидетельствам соседей, вы чаще других бывали у сестры, потерпевшей Подкорытовой. Это правда?
– Наверное, да. Мы с сестрой были особенно близки. Однако не могу сказать, что была часто. Сейчас, когда ее не стало, жалею об этом. Работа, дом, семья, все какие-то заботы. Понимаете? Жизнь такая. Родственные связи рвутся. Все дальше отдаляемся друг от друга. У каждого – свой мир.
– Как часто бывали у сестры?
– Право слово, даже не знаю. Ну, наверное, раз-то в месяц забегала. На несколько минут, да забегала.
– Вы знаете, с кем дружила сестра, кто чаще всего у нее бывал?
– Она не из тех, кого называют компанейскими. Замкнута была. Мало с кем водилась. Даже в день рождения… Кто приходил? Две-три женщины-сверстницы с работы, мы, родные. Да еще соседка Сыромолотова. Вот, пожалуй, и все.
– У нее могли быть враги? Как считаете?
– Вряд ли. Во всяком случае, никогда не слышала.
– А с мужчинами какие у нее отношения?
– Вы шутите? Какие могут быть отношения в пятьдесят два года?
– И все же…
– Никогда не слышала и не видела никого. Пять лет назад она мужа потеряла: несчастный случай на работе. Он работал составителем поездов на железной дороге и попал под колеса маневрового тепловоза. Похоронила. Сильно переживала. По-моему, даже любила. Больше – никаких мужчин у нее не видела. Примерно через год после гибели мужа мы стали замечать, что иногда сестра ведет себя как-то странно. Сидим, бывало, разговариваем. Все ничего. И вдруг ее взгляд становится бессмысленным каким-то. Она переставала нас замечать, не отвечала на вопросы, как будто, не слышала никого. И начинала нести всякую чепуху. Бредила, короче. Несколько слов можно было лишь разобрать. Уставившись стеклянным взглядом в одну точку, она обычно произносила: «Не скучай, Сереженька