и попытался заявить свои права. На его счастье, тогда рядом находились соседи и просто зеваки, пришедшие взглянуть на находку, о которой только и разговоров было в округе. Нашлось кому оттащить крестьянина от чужестранца, не помогли бы ему ни офицерские погоны, ни священник, привлечённый, видимо, в качестве свидетеля. Когда до Йоргуса, не просыхающего от раки уже несколько дней, дошёл смысл того, что ему лопочет иностранный моряк, он выхватил у того из рук мраморную культю и кинулся с ней на посмевшего встать между ним и маслобойней. На словах мужик довольно живописно изложил, куда собирается засунуть каменную руку этому лягушатнику, хотя воплотить задуманное ему и не дали.
Наблюдавшего эту картину священника звали Ойкономос Верги, он был настоятелем церкви святой Троицы в городке Адамас, расположенном всего лишь в нескольких километрах от Кастро. Священнослужитель поначалу не придавал значения той шумихе, что образовалась вокруг статуи, найденной одним из прихожан. Но потом до него дошли слухи о письме в Смирну консула Бреста, потом появился Вутье с предложением засвидетельствовать его право на статую. Так что в Кастро Верги согласился отправиться больше из любопытства, чем польстился на обещание француза поделиться барышами в случае удачного исхода дела. При виде статуи у священника появились свои планы на её счёт. Правда, в них уже не было места Оливье Вутье, но тут ничего не попишешь. Как гласит греческая пословица, одни выращивают виноградник, а упиваются вином другие.
Дело было в том, что недавно Николаки Мурузи, в ведении которого фактически находилось управление всеми греческими островами, дал понять, что Верги теперь у него не в чести. Побывав незадолго до Рождества на Милосе, чиновник из Константинополя не заглянул в Адамас, хотя прежде обязательно делал это, и не только по роду службы, каждый раз получая в подарок что-нибудь в свою коллекцию монет. Ойкономос догадывался, почему впал в немилость. Зная, что Мурузи заядлый нумизмат, священник скупал у местных жителей древние монеты, то и дело попадавшиеся им во время земляных работ. Прошлой весной один из крестьян, копая фундамент под пристрой к дому, наткнулся на небольшую амфору, полную серебряных монет. В основном это были редчайшие серебряные декадрахмы из Сиракуз, относящиеся к пятому веку до рождества Христова. Он явственно помнил, как выглядели эти треклятые монеты: их аверс украшала колесница, над которой парила богиня победы Ника, а ниже бежал лев, реверс – голова правителя Арефуса с оливковым венком, а вокруг неё плывущие по часовой стрелке четыре дельфина.
Свою находку прихожанин пожертвовал храму святой Троицы. Всё бы могло обернуться наилучшим образом: что-то можно было оставить себе, что-то переслать в Константинополь на патриарший двор, но, как на грех, в это время в приходе находился представитель патриархата митрополит Прокопий, совершающий инспекционную поездку. Все до единой монеты