зачем мне это делать? – пытался увещевать актрису Свердлин. – Я же тебе не враг!
– Правда? – едко переспросила Рогозина. – Жизнь, знаешь ли, многому меня научила. В том числе и тому, что самые опасные враги – бывшие друзья!
– Ты обвиняешь меня?
Теперь в голосе Сергея зазвенели стальные нотки.
– Верни дневник! – потребовала Илона. – Ты достаточно мне нагадил, и он тебе больше не пригодится. Если, конечно, ты не намереваешься выпустить серию пасквилей обо мне в этом паршивеньком «желтом» издании! Господи, зачем ты это сделал? Деньги для тебя ничего не значат, тогда для чего?
– Даже разговаривать на эту тему не желаю! – рявкнул Сергей.
Рита едва успела отпрянуть и прислониться к стене, когда дверь широко распахнулась и из помещения вылетел Свердлин. К счастью, дверь открывалась в сторону, где стояла Рита, поэтому актер не заметил ее и быстро зашагал прочь.
Илона не выходила. Рита осторожно прошмыгнула мимо костюмерной и заспешила в зал. Во дела! Любовники поссорились? Речь шла о каком-то дневнике. И, кажется, о статье в газете или журнале? Вот бы почитать!
Рита устроилась на последнем ряду. Здесь, в полутьме, Илона с Сергеем не могли ее видеть. Свердлин находился на сцене среди других актеров. Илона появилась через несколько минут. Никто не сказал бы, глядя на этих двух людей, что они только что вели разговор на повышенных тонах. Оба выглядели спокойными, словно провели полчаса перерыва за мирной беседой.
– Акт первый, сцена четвертая, – провозгласил помощник режиссера. – Илона, Сергей, Валерия и Даша, прошу!
Дикий сидел за столом в проходе между рядами. Перед ним лежала копия пьесы. Рита заметила, что ни у кого из актеров на сцене нет своего экземпляра, за исключением Илоны. Очевидно, от режиссера это также не укрылось, потому что он сказал раздраженно:
– Илона, дорогая, со всем уважением, но неужели нельзя выучить наконец реплики? Мы эту сцену три недели мурыжим, даже уборщица может наизусть прочесть любой монолог!
– Я так комфортнее себя чувствую, – возразила Илона.
Дикий глубоко вздохнул, но больше ничего не сказал: все-таки Рогозина старше него по возрасту, и ее заслуги не подлежат сомнению.
Рита любила репетиции, пожалуй, даже больше, чем спектакли. Ей нравилось, как режиссер вместе с актерами находит интересные решения, которые не приходили в голову драматургу. Репетиции выглядят живее и непринужденнее, чем игра на публике, а артисты кажутся ближе к простым смертным, когда шутят, дурачатся и импровизируют, не боясь нарушить ход представления.
Но сегодня напряжение так и витало в воздухе, и исходило оно от Илоны и Сергея. Других артистов словно не существовало – настолько сильно заряженным отрицательной энергией было поле, создаваемое Рогозиной и Свердлиным. Рита подумала, что в такое поле не смог бы войти ни один из партнеров по сцене, так как их немедленно разорвало бы в клочья. Очевидно, они чувствовали это, поэтому сохраняли дистанцию.
Отрывок,