Но сердце мое снова проснулось. Как всегда просыпалось в этих воздушных беседах».
Отвечая на очередную корреспонденцию A.B., я поинтересовался: а в связи с чем его попутчик поведал ему когда-то притчу о нечистом духе?
«Помню, – написал A.B., – в один из перелетов NN выглядел совсем утомленным, выжатым. Я решил из вежливости и понимания молчать всю дорогу. Мой спутник действительно полчаса подремал. Потом как будто очнулся. Рейс длился недолго, и нам предлагали только леденцы и воду. NN спросил газировки, выпил, крякнул, взглянул на часы и сказал:
– Знаешь, Андрей, человека иногда мучают мысли.
– Мысли?
– Мысли, образы, темные желания. Кому-то кажется, что он разлюбил жену, и другая женщина для него – единственная отрада и счастье. Но в доме дети, вокруг родные и друзья, работа, положение в обществе (в советское время разводы не приветствовались в эшелонах власти. – П.К.), и человек страдает. То он вдруг решает все разрушить и уйти, но вслед за безумной решимостью чувство долга и совесть берут верх, и, ложась спать, в ночи он дает себе слово гнать, гнать в шею сладкий соблазн. Выгнать нечистого духа и вымести след из души. А толку? Не стало бы еще в семь раз хуже.
– Почему хуже? И кого, вы сказали, гнать и гнать? – спросил A.B. («Да-да, – пишет он мне, – это я хорошо помню, что переспросил у NN. Иначе бы не последовало притчи»).
– Новый Завет, Nouveau Testament. Слышал? Про духа, это оттуда. Дух нечистый выходит из человека, а скорее, его прогоняют. Решают бороться. Запретить всю дрянь, все нечестное, грязное, растленное. Коррупцию, проституцию, а еще пьянству бой. Вышибли, короче. И вот этот дух ходит, ища покоя, по безводным местам. Присосаться не к кому. Не из кого кровь пить. И говорит себе: пойду обратно. А приходит: все чистенько, убрано, никого нет – прямо красота. Готово к заселению. И объявление висит: место свято, от всего нечистого освобождено! Наверное, нечистый дух аж присвистнул от удачи: идет, берет с собой семь таких, что были злее его, и вселяется с компанией. Нет, запрещать, давать себе обещания, принимать меры, бесконечно очищаться, как йоги, или взывать к чувству долга – все может кончиться злейшей катастрофой.
– Что же делать? – Я весь был сочувствие и участие.
– Нельзя освободиться от тьмы: нужно наполниться светом. Промежуточных состояний не бывает. Я, например, понимаю: вот это плохо. Ну а что же хорошо? Мало закрыться для лжи – надо открыться правде. Живой, любимой правде.
– Законной жене?
NN рассмеялся, но глаза остались грустными, а может, просто усталыми.
– Неужели ты думаешь, я тебе о себе рассказываю?
– А разве нет? – простодушно ответил A.B.
– Ну думай. Тебе полезно. Жизнь у нас большая впереди, придется еще бороться. Только не держи квартиру пустой.
Вышла из отделения экипажа стюардесса, сообщила, что самолет через несколько минут совершит посадку в столице Алжирской народной Джамахирии, городе Алжире».
С высоты
Позвонили вечером в храм, попросили священника к тяжелобольной. На следующий